Ю. Лебедев. - История русской литературы XIX века. В трех частях. Часть 1 1800-1830-е годы

И любовь у Кольцова – чувство цельное, сильное, свежее, без полутонов, без романтической изощренности. Она преображает души любящих и мир вокруг так, что зима оборачивается летом, горе – не горем, а ночь – ясным днем:

(«Деревенская беда»)

Песенный, космически-природный взгляд на мир трансформируется и усложняется в философских «думах» Кольцова, как правило недооценивавшихся демократической критикой. В «думах» Кольцов предстает самобытным поэтом, размышляющим о тайнах жизни и смерти, о смысле человеческого существования («Великая тайна», «Неразгаданная истина», «Вопрос»), о высоком назначении человека («Человек»), о роли искусства («Поэт»). Интеллектуальнофилософские интересы поэта не наивны: они включаются в равноправный диалог с современниками – Станкевичем, В. Ф. Одоевским, М. Г. Павловым, Белинским, П. Я. Чаадаевым. «То, что так тревожило Кольцова в не решенных для него вопросах, по существу остается тревожно нерешенным и для всех истинно мыслящих людей, мыслящих самостоятельно и глубоко», – отмечает исследователь поэзии Кольцова Н. Н. Скатов.

И в «думах» торжествует свойственная верующему человеку из народа сдержанная глубина мысли, основанная на сознании данных человеку границ разума, за которыми следует царство веры, подсекающее крылья «дерзкому сомненью»: «Нет Богу вопроса, / Нет меры Ему!…» («Великое слово. Дума»).

Именно вера давала исход всем тревогам ума и бунтующим чувствам Кольцова, помогая ему мужественно принять удары судьбы и достойно встретить преждевременную смерть:

(«Последняя борьба»)

Современники видели в поэзии Кольцова что-то пророческое. В. Майков писал: «Он был более поэтом возможного и будущего, чем поэтом действительного и настоящего». А Некрасов назвал песни Кольцова «вещими». Действительно, хотя Кольцов прямо не выступал против крепостного права, всем пафосом своего творчества он его игнорировал. «Но ведь в известной мере так „игнорировал“ его и народ, проданный, но не продавшийся, „клейменый, да не раб“…» (Н. Н. Скатов).

Русская демократическая критика – Н. А. Добролюбов, Н. Г. Чернышевский, М. Е. Салтыков-Щедрин – вслед за Белинским ценила в таланте Кольцова наиболее полное выражение таящихся в народе творческих сил, как залога будущего свободного развития.

Белинский считал, что «русские звуки поэзии Кольцова должны породить много новых мотивов национальной русской музыки». Так оно и случилось: «русскими песнями» и романсами Кольцова вдохновлялись А. С. Даргомыжский и Н. А. Римский-Корсаков, М. П. Мусоргский и М. А. Балакирев.

Поэзия Кольцова оказала большое влияние на русскую литературу. Под обаянием его «свежей», «ненадломленной» песни находился в 50-е годы А. А. Фет; демократические, народно-крестьянские мотивы Кольцова развивали в своем творчестве Некрасов и поэты его школы; Г. И. Успенский вдохновлялся аналитическим осмыслением поэзии Кольцова, работая над классическими очерками «Крестьянин и крестьянский труд» и «Власть земли»; в советское время песенные традиции Кольцова подхвачены М. В. Исаковским, А. Т. Твардовским и другими поэтами.

Кольцов А. В. Полн. собр. соч. / Вступит, ст. и примеч. Л. А. Плоткина / Подгот. текста М. И. Маловой и Л. А. Плоткина. – Л., 1958. – («Библиотека поэта». Б. сер. – 2-е изд.);

Кольцов А. В. Сочинения. В 2 т. / Подгот. текста, вступит, ст. и примеч. В. А. Тонкова. – М., 1961;

Кольцов А. В. Стихотворения / Вступит, ст. В. Ф. Бокова. – М., 1965;

Кольцов А. В. Сочинения / Вступит, ст. и примеч. В. П. Аникина. – М., 1966;

Кольцов А. В. Стихотворения / Сост., вступит, ст. и примеч. В. А. Тонкова. – М., 1973;

Кольцов А. В. Сочинения/ Сост., вступит, ст. и примеч. Н. Н. Скатова. – Л., 1984;

Белинский В. Г. О жизни и сочинениях Кольцова // Полн. собр. соч. – М., 1955. – Т. 9;

Чернышевский Н. Г. Стихотворения Кольцова // Полн. собр. соч. – М., 1947. – Т. 3;

Добролюбов Н. А. А. В. Кольцов // Полн. собр. соч. – М.; Л., 1961. – Т. 1;