Сергей Котков: Сказки о русском слове

Когда на Руси упомянутые ёмкости делали из меха, слово мѣхъ , употребляемое в этом специальном значении, сохраняло живые смысловые связи с именем-тезкой, названием шкуры животного. Родство между именами-тезками поддерживалось и большей, нежели впоследствии, их грамматической общностью: форма множественного числа в обоих случаях образовывалась одинаково: мѣх-и . Ёмкость, изготовленная из меха, могла быть разных размеров. И если обычной являлся мѣхъ , малая получала название мѣшькъ — с уменьшительным суффиксом — ьк-, впоследствии в нашем языке приобревшем облик — ек- (мѣшекъ) и затем — ок- (в современном виде: мешок). Аналогичные факты в русском языке: дух — душок, пух — пушок, слух — слушок, стих— стишок и т. п.

Известен древний каламбур, такая игра слов: «Воронъ воронъ сорокъ сорокъ воз коз а мух мѣх» [3] «Старинные сборники русских пословиц, поговорок, загадок и проч. XVII–XIX столетий. Собрал и приготовил к печати Павел Симони». СПб., 1899 «Сборник ОРЯС», т. LXVI, № 7, стр. 86. . Первое слово воронъ — старинное название числа, означает десять миллионов, а первое сорокъ — ёмкость вроде мешка (в него клали сорок шкурок пушного зверя, например соболя или белки, — набор на одну шубу). Из содержания ясно, что и слово мѣхъ служит названием ёмкости. С подобным значением слово мѣхъ встречаем и в старой пословице: «Шила в мѣху не утаить» [4] Там же, стр. 157. . Теперь она звучит иначе: «Шила в мешке не утаишь». А Даль приводит добавление: «кончик наружу выйдет» (Даль, Слов.). У него же записаны пословицы: «Век изжить — не мех сшить»; «Пустого меха не поставишь» (Там же). В украинском и белорусском языках напоминание о старом названии мешка таится в одном из прилагательных: в соответствии с русским мешковатый «похожий на мешок, неуклюжий», в белорусском известно и мехаваты , то есть «меховатый», образованное от мех, а в украинских говорах — міхуватий : в украинском мех называется міх . Напоминает о старом названии мешка и белорусское мехавата . Приведем иллюстрацию из русского повествования, в которое попало это слово: «…мы… увидели человека, входящего в двери, во фраке серосветлого камлота, волосы у него закачены в пучок с полфунтом пудры, лет и росту средних, хорошо раскормленного, лица белокурого и не сухого, и собою красика. Он поклонился несколько меховато и с нерадением» [5] «Истинное повествование, или жизнь Гавриила Добрынина, им самим писанная. 1752–1823». Ч. II. «Русская старина», т. IV, 1871, стр. 6. .

Ныне плохой портной не назовет свое произведение мешковатым , а его далекие предшественники, которым доводилось шить рубахи, понятно, меховые, так и называли их мешками , не видя в этом наименовании ничего предосудительного [6] Мешок — «меховая рубаха» упоминается в русско-английском словаре начала XVII в. [Б. А Ларин. Русско-английский словарь-дневник Ричарда Джемса (1618–1619 гг.). Л., 1959, стр. 284]. . Эти факты хорошо иллюстрируют и вековое развитие вещей, и изменения в отношении к ним людей, и сдвиги в семантике присвоенных данным вещам названий.

Мехи, о которых ведется речь, широко использовались в домашнем хозяйстве, в торговле и воинском обиходе, В них хранили и перевозили различные товары, продовольствие и военные припасы. Потребность в мехах была большая и мехи иногда употребляли немалые, наподобие кулей. Соли, читаем в монастырской книге XVII в., было куплено восемь мехов, «в них весом сто пят(ь)десят шесть пуд» [7] «Приходо-расходные книги Богословского монастыря…» — «Труды Рязанской ученой архивной комиссии», 1903, т. XVIII, вып. 1, стр. 111. . И невольно вспоминаются былинные мехи:

В русском переводе «Книги, зовомой Земледелател(ь)ная», то есть сельскохозяйственная, хотя в ней говорится и о врачевании, излагается любопытный способ хранения в мехах муки: «Мука же хранима бываетъ многое время и не вредится, егда разщепиши лучину сухую и положиши в ню малыя частицы в различная места меха» [9] «Книга, зовомая Земледелател(ь)ная…». Перевод с венецианского печатного издания 1674 г., сделанный в Новгороде в 1705 г. Хранится в Рукописном отделе Библиотеки Академии наук СССР (БАН. 34. 5. 23), стр. 17. . В мехи обыкновенно ссыпали и пушечное зелье-порох. Летописец повествует, как русские юноши в бою под Казанью приползли подобно змеям и, «мѣхъ зелия пушечьного принесъше», подложили его под стену казанского острога (крепости) и зажгли острог, помазав серою и смолою (Каз. лет.). Известно: в одном из монастырей царю Алексею Михайловичу подносили хлебы и мехи с медом [10] С. А. Белокуров. Дневальные записи Приказа тайных дел 7165–7183 гг. «Чтения ОИДР», 1908, кн. 1, стр. 106. . В мехах небольшого размера хранили деньги и различного рода документы: «мѣхъ невеликъ а въ немъ… челобитные о всякихъ полковыхъ дѣлахъ» [11] «Записные книги Московского стола 1636–1663 г.». — РИБ, т. X. СПб., 1886, стр. 573. .