Михаил Шелякин - Язык и человек. К проблеме мотивированности языковой системы

Означаемые языковых знаков отличаются большим многообразием и не сводятся только к отражению в них предметов, явлений, состояний, ситуаций объективной действительности. Они отражают также наблюдаемые, переживаемые разнообразные явления внутреннего мира человека и речевой деятельности, которые имеют не менее важное значение для человека и его коммуникации, чем только объективная действительность. Например, логическое ударение, формы русских прилагательных, актуальное членение предложения имеют свои означаемые, отражающие коммуникативную деятельность человека: они содержательно интерпретируются как содержащие информацию о смысловой важности для говорящего выделяемого ударением слова, о синтаксической связи данного прилагательного с определяемым существительным (принадлежности выражаемого признака предмету), об актуальности для партнера по коммуникации рематической части высказывания, обладающей наибольшим количеством информации. В дальнейшем изложении любое означаемое языкового знака, интерпретируемое с точки зрения того, к какой информации применяется, относится его означающее, будем называть означаемым, значением или семантикой языковых значений.

Совокупность всех означаемых данного языка образует его семантическую систему. Она служит, с одной стороны, для выражения содержания коммуникативной информации говорящего во всех ее аспектах и, с другой стороны, для понимания, извлечения этой информации партнером по коммуникации.

Семантическая система языка характеризуется следующими особенностями. Во-первых, она во многом специфична для каждого языка, отражая языковую картину мира носителей данного языка: его языковое членение, систематизацию, категории. Так, в русском языке словесно различается голубой и синий цвет, а в других языках этим двум словам соответствует одно – нем. blau , англ. blue , фран. Ыеи. Русское слово рука обозначает всю верхнюю конечность человека – от плеча до кончиков пальцев (слово кисть как обозначение части руки ниже запястья употребляется редко), а в других языках значение русского рука распределено между двумя регулярно употребляемыми словами: нем. Hand «кисть» и Arm «часть руки от плеча до кисти». Только в славянских языках есть грамматическая категория вида, но в русском языке нет грамматической категории, выражаемой артиклями. Таких примеров можно привести много. Они свидетельствуют о том, что в семантической системе языка проявляется культурно-исторический опыт носителей данного языка и коммуникативная значимость для них ее обозначенных значений, но не свидетельствуют о разном «видении мира» разными народами через призму только своих языков. Отдельные человеческие коллективы систематизируют и моделируют в семантической системе языка внеязыковой мир в зависимости от общественной и коммуникативной значимости для них того или другого его членения, но это не означает, что они в своем «видении мира» замкнуты рамками лишь своей семантической системы языка и «не видят» ничего другого, кроме того, что обозначено их языковыми единицами, т.е. что, например, англичане не различают голубого и синего цвета или не имеют представления о сутках (отдельного слова для обозначения суток в английском языке нет). Все то, что в одних языках обозначено особыми знаками, в других языках во многих случаях может передаваться словосочетаниями или контекстом: в принципе все переводимо с любого языка на любой другой язык с разной степенью точности.

Своеобразие семантической системы каждого языка отражается и в выделении при образовании нового лексического знака тех признаков его денотата, которые уже имеют знаковое обозначение и служат мотивировкой для номинации нового лексического значения, что принято называть внутренней формой слова. Внутренняя форма слова мотивирует звуковой облик слова, указывая на причину, по которой данное значение обозначено именно таким, а не другим означающим. При этом выбор признака, лежащего в основе номинации нового значения, может быть разным в языках. Например, значение русского слова портной названо по признаку «порты», «одежда», нем. Schneider – по признаку schneiden «резать», болг. шивач — по признаку шия «шить».

Во-вторых, семантическая система языка, за исключением ее терминологической лексики, отражает в лексических значениях не научную картину мира, а обычное представление о нем носителей языка. Например, как отмечает Л.B. Щерба, «Прямая (линия) определяется в геометрии как «кратчайшее расстояние между двумя точками». Но в литературном языке это, очевидно, не так. Я думаю, что прямой мы называем в быту линию, которая не уклоняется ни вправо, ни влево (а также ни вверх, ни вниз)» [Щерба 1940: 68]. В последнее время отражение в семантической системе внеязыкового мира стали называть «наивной картиной мира». Но следует иметь в виду, что не во всех случаях языковая картина мира столь наивна, чтобы ей не доверять, и исторически она предшествует научной картине мира.