Ольга Быкова - Русские писатели ХХ века от Бунина до Шукшина - учебное пособие

Показательно в этом смысле сопоставление таких рассказов, как «Сельские жители» (1962) с двумя произведениями поздней прозы – «Алеша Бесконвойный» и «Осенью». В рассказе про мужика Алешу Бесконвойного, который, вопреки всему, каждую субботу топит баню, фактически событий нет. Он весь – описание, раскрытие самых что ни на есть будничных обстоятельств жизни человека. Но сколько в нем рассказано и про время, и про жизнь, и про неистребимое упорство крестьянина, а вместе с тем про его душевную щедрость и доброту.... А рассказ «Осенью» – драма загубленной жизни, по сути дела, трех людей. Сколько пронзительной и щемящей боли в этих строках о несостоявшейся любви, осознание которой происходит уже над гробом любимой женщины, когда ничего нельзя ни поправить, ни изменить. А главное – все это сделал своими руками, по собственному недомыслию, которое выдавал за принципиальность, за активную общественную позицию в жизни. А теперь все прошло, времена стали другие, а любовь осталась.

Для рассказов Шукшина характерно сочетание обыденной и эксцентрической ситуации. Но именно в этой обыденности, в том, что окружает героев каждый день, писатель отыскивает зерна непреходящего, вечного, нравственного. Главное орудие его при этом – создание характера живого человека, и здесь Шукшин так силен, как может быть никто другой из его современников. В неповторимости этих характеров, в их бесконечном разнообразии черпает он материал для своих произведений.

А полнота этих характеров у Шукшина поистине энциклопедическая. Есть, к примеру, у него большой цикл рассказов о странных людях, непохожих на других, «чудиках». Эти рассказы представлены в сборнике достаточно полно. Их герои совершают действия на первый взгляд бесполезные, а порой и алогичные. Один из них, утаив от жены и детей зарплату, стерпев брань и побои, осуществляет, наконец, мечту жизни – покупает микроскоп («Микроскоп»). И как одержимый открывает для себя мир одноклеточных. Причем делает он это не для себя, в его пробуждающемся сознании теплится мечта о возможности избавить человечество от вредных заболеваний. Ему страстно хочется хоть таким образом уйти от привычности и обыденности бытия. Но его романтическая мечта терпит крах от столкновения с бытом.

Другой, узнав о замечательной победе разума и рук человеческих – операции пересадки сердца, осуществленной в далекой Африке неведомым доктором Бернардом, – яростно салютует среди ночной тишины выстрелами из охотничьего ружья. У него – скромного ветеринара из глухой российской деревни – на душе от этого праздник («Даешь сердце!»). Третий, узнав, что люди спасовали перед идеей создания вечного двигателя, берется в одну ночь дать предметный урок всем (неверующим) и строит в сарае свой «перпетуум мобиле» («Упорный»).

Все они – «чудики», но каждого из них В. Шукшин делает по-своему значительным, ибо живут они не для себя, не из меркантильных соображений изобретают свои премудрости, а для других. И если у них нет возможности облегчить жизнь другим людям, то они постараются украсить ее и станут хотя бы детскую колясочку разрисовывать («Чудик»). Его чудики – гуманисты и человеколюбы. Автор над ними не прочь посмеяться, но он в то же время им искренне сочувствует. Юмор – обратная сторона шукшинского гуманизма. Даже в образе такого, казалось бы, безнадежного и необратимого человека, как Бронька Пупков («Миль пардон, мадам!»), воплощена тоже гуманистическая идея мечты. Вымышленная действительность создается автором и героем во имя человека, во имя его возвеличивания. И оказывается, что чудак, над которым смеется вся деревня, – есть натура творческая, художник, реализующий свой идеал пусть даже в нелепом виде. Недаром после своего рассказа Бронька несколько дней ходит подавленный, опустошенный пережитым.

Но В.М. Шукшин в отношении к своим героям далек от того, что можно было бы назвать всеобъемлющей добротой и всепрощением. Он не идеализирует деревенских жителей только за то, что они – деревенские. Писатель ищет в характерах людей из деревни светлые, здоровые стороны, и эта тенденция прослеживается во всех его произведениях. Вместе с тем он понимает, что деревенский уклад может породить и совершенно чужих ему людей, самонадеянных, безнравственных. Один из таких – Макар Жеребцов – краснобай и паразит, постоянно и настойчиво претендующий на то, чтобы стать учителем других («Непротивленец Макар Жеребцов»). Людей, которые учат жить других, навязывают им нормы поведения, В. Шукшин ненавидит особенно люто. Он сразу подозревает в их морали двойное дно – эгоистическое стремление возвыситься над другим человеком или получить от этого какую-нибудь выгоду.