Александр Хроленко - Язык фольклора. Хрестоматия

Связь и последовательность предложений в народном языке так наглядна, сознается так непосредственно, что язык почти не нуждается в союзах, В былине всего три союза (чтобы, и, а), в басне четырнадцать… [40].

Итак, народный язык, представляя материал богатый в лексическом и грамматическом отношении, отличается от литературного конкретностью, проистекающей из непосредственности всего народного мировоззрения [41].

Все, чего с литературной точки зрения недостает сложному и простому предложению, восполняется обилием форм отдельного слова, в которых преимущественно и выражаются особенности народного слова [41].

Каждая эпическая песня [имеет?] столько же вариантов, сколько певцов, через уста которых она прошла; песня, пока живет, находится в состоянии непрерывного созидания; она и древня, и молода в одно и то же время: древня по первоначальному зерну, так как оно восходит ко времени воспетого события, и молода в своей настоящей форме [205].

Певец не может отступить от формы песни, господствующей в его народе [206].

Народный певец не может быстро отделяться от овладевшего им представления; поэтому он несколько раз повторяет одну мысль или несколько мыслей [208].

Многие постоянные эпитеты не прибавляют никакого признака существительному [219].

Постоянный эпитет делает предмет более наглядным, указывая оживляющий его признак. Он – не простое украшение. Употребление таких эпитетов не может быть представлено произволу и не следует думать, будто певец берет, какой ему вздумается, из эпической запасной кладовой готовых выражений [220].

Два эпитета, по-видимому, не очень часто встречаются в русском эпосе [227].

Вместо сложного прилагательного притяжательного нередко являются его составные части, прилагательные и существительные: кроваточка рыбий зуб; столы дорог рыбий зуб; подворотина рыбий зуб; сапожки зелен сафьян; семь теремов златы верхи; утушка золоты крылья; тур золоты рога. При этом: кровать слоновых костей. Кирша Дан. 9. [227].

На относительно первобытной ступени связи музыки и поэзии, напр. в русской народной песне, можно усмотреть, как музыкальный период и его части соответствуют синтаксическому; но тут же усматривается разница в средствах и целях поэзии и музыки [14–15].

По количеству частей музыкального периода можно судить о количестве синтаксических частей размера; но угадать, каковы именно будут эти последние, невозможно, ибо, напр., та же музыкальная фраза соответствует в одном случае определению и определяемому (червоная калинонька), в другом обстоятельству и подлежащему + сказуемое (там дiвчина журилася).

Невозможно точное соответствие напева и лексических значений слов песни [15].

Искусство сводит разнообразие явлений к относительно немногим символическим формам… [62].

Элементарная поэтичность языка, т. е. образность отдельных слов и постоянных сочетаний, как бы ни была она заметна, ничтожна сравнительно с способностью языков создавать образы из сочетания слов, все равно, образных или безобразных [104].

…Форма не есть нечто вполне отделимое от содержания, а относится к нему органично, как форма кристалла, растения, животного к образовавшим её процессам [108].

Мы видим у себя вытеснение народных песен высокого художественного и нравственного достоинства произведениями лакейской, солдатской и острожной музы. Мы должны предположить вместе с этим в той среде, где это происходит, понижение эстетического чутья. Но мы не видим, чтобы это было условлено свойствами самой народной поэзии и самой литературы [110].

Языки создаются тысячелетиями, и если бы, напр. в языке русского народа, письменность коего лет 900 была лишена поэзии, не было поэтических элементов, то откуда взялось бы их сосредоточение в Пушкине, Гоголе и последующих романистах? Откуда быть грозе, если в воздухе нет электричества? [116]

Положение, что цивилизация и народная поэзия противоположны и несовместимы, – ошибочно [122].

Да, это так: народ не может воспевать Венского конгресса или административных и судебных преобразований такого-то царствования; но неужели любовь или печаль и радость стали по нынешним цивилизованным временам так сложны, что воспевающая их народная поэзия стала вообще невозможной? [126]