Александр Фефилов - Введение в когитологию - учебное пособие

Спекулятивность буддийской аргументации кроется в манипуляции такими определениями отношений, как: «состоит», «называется», «содержится», «несводимо». Отношения содержания нетождественны «составным» отношениям – табуретка состоит из ножек и сиденья, но не содержит ножки и сиденье. Точно также ножки не содержатся в табуретке. Иначе – части не содержатся в целом. Данное целое состоит из частей. Это отношение комплектования, структуризации предмета.

Название целого можно переносить на названия его частей, но это возможно только в том случае, когда искомое название будет соотноситься с какой-то более или менее явной ситуацией и войдет в комплексное наименование, которое уже выполняет не только функцию называния, но и функцию обозначения, ср. сломанная табуретка. Маловероятно, что вся табуретка может быть сломана. Сломанной обычно бывает какая-то ее часть или части, например, «ножка», «сидение». Следовательно, наименование сломанная соотносится с частью предмета, хотя базовое слово табуретка именует целый предмет. Если быть еще более точным, то можно сказать, что базовое слово именует целый предмет, но в условиях синтагматической детерминации обозначает часть целого предмета, ср. табуреткаи сломанная табуретка(= «сломанная ножка табуретки» или «табуретка со сломанной ножкой»), X сломал табуретку(= «X сломал ножку табуретки»).

Название части в данном конкретном случае нельзя переносить на целое, табуреткунельзя назвать ножкой табуретки. Однако примеры переноса части на целое довольно часты в языке. Они тщательно описаны в стилистических исследованиях, зафиксированы терминологически как явления метонимии и ее разновидности (pars pro toto).

И все же в концептуальном и языковом сознании нет однозначного ответа на вопрос о том, что считать частью целого. Является ли, например, «нос» частью «головы», а «голова» – частью «человека»? Может быть, правильнее было бы сказать – «нос» является частью части «человека» (= «головы»). Любая часть не соотносится с целым напрямую. Она действительно является, прежде всего, частью части.

Частью можно считать такой предмет, составляющий целое, который сохраняет память о целом, т. е. узнается как составной элемент целого. Является ли «ножка» частью «табуретки»? Да, она воспринимается как часть целого постольку, поскольку находится в структурном пространстве целого. В противном случае будет затруднительно определить ее принадлежность к определенному целому, ср. На полу валялась ножка от табуретки или стула.

Согласно буддистскому подходу, целое не сводимо к частям. Но это истинно только по отношению к разрозненным частям целого. В таком случае и целого уже не существует, так как оно структурно преобразовано. Таким образом, целое сводимо к своим частям, если эти части пребывают в единстве, т. е. находятся в сцеплении, в отношении друг к другу.

Если взять за исходный пункт рассмотрения целое и идти по направлению к его частям, то можно утверждать, что целое состоит из частей. Это отношение расщепления,или анализа.В лингвистической практике это путь от текста к предложению, от предложения к словосочетанию, от словосочетания к слову, от слова к морфеме.

Если взять за исходный пункт рассмотрения часть и идти по направлению от нее к целому, то единственно правильный путь постижения целого – это путь установления отношения данной части к другим частям целого. При таком направлении рассмотрения исследователь выполняет процедуру синтеза,а не анализа, т. е. совершает путь единения частей в целое. Единство частей и есть целое. В лингвистической практике – это путь от морфемы к слову, от слова к словосочетанию, от словосочетания к предложению и от него к тексту. При последовательном синтетическом подходе часть не мыслится без отношения к целому, а значит, вычленяясь как таковая, предполагает целое.

В лингвистике целое уже давно не рассматривается как простая сумма его частей. Целое мыслится как структурное единство частей. Такое положение применимо к отношению целого и части, когда последние пребывают в статике. Динамические же отношение предполагает не только структурное единство своих частей, но и их функциональное единство, или функциональную согласованность.

Действительно, изучив достаточно досконально отдельные клетки мозга, физиолог не может ответить на вопрос, как функционирует мозг в целом (ср. [57, 125–164]). Спрашивается, почему? Потому, что изучено структурное строение отдельных клеток и, может быть, их отдельные функции, но не их единое взаимодействие, т. е. функциональное единство. Функция, как известно, – это зависимость, отношение. Функциональное единство – это взаимозависимость, взаимообусловленность.