Жанна Долгополова - Чтобы мир знал и помнил. Сборник статей и рецензий

За арестом Айки Соломона немедленно последовала конфискация недвижимости – дома и табачной лавки. Жену его вернули в заключение, правда, на этот раз она получила наряд на хлопковую фабрику, где нравы были чуть лучше, чем в женской фактории. Младших детей отправили в приют, разрешив еженедельные свидания с матерью, но старшим сыновьям строжайше запретили любое общение с нею.

Сыновья немедленно наняли лучшего в колонии адвоката Джозефа Тайс Геллибранта, который направил Верховному судье ходатайство о предоставлении арестованного в суд для рассмотрения законности его ареста. Если говорить о «законности», то арестовали Айки, не следуя букве закона: впопыхах, вместо ордера на арест английские власти послали заместителю губернатора депешу с приказом арестовать Исаака Соломона. По этому случаю местная газета «Колониальная жизнь» не приминула выразить колониальную обиду: «То ли наше отечественное правительство имеет весьма высокое мнение о своем праве контролировать судопроизводсво в колониях, то ли оно полагает, что в Земле Ван-Димена общественные учреждения ничего собой не представляют», но в целом выражала общую уверенность, что «легальная заминка не воспрепятствует депортации Айки в Англию: преступник он и есть преступник, будь он христианином или иудеем, простой деревенщиной или коронованной особой, иммигрантом или каторжником». Документы на арест были плохо составлены, и, опасаясь, что на этом основании суд может освободить Айки, полковник Артур (замгубернатора) поспешно собрал Исполнительный комитет колонии, который подготовил ордер на арест Исаака (Айки) Соломона. Верховный судья Сэр Джон Люи Педдер, взглянув на ордер, отозвался о нем как о «самом бессмысленном и бестолковом документе, который ему когда-либо приходилось держать в руках». Месяц ушел на каверзную переписку меж инстанциями.

Айки тем временем решил добиться расположения полковника Артура и 29 декабря 1829 года отправил ему письмо, предлагая себя в полицейские осведомители. Айки наверняка припомнил случай из своего недавнего прошлого: он донес на знакомого умельца подложных подписей на ценных бумагах и получил за это существенную благодарность от банка. Но полковник Артур перечеркнул письмо Айки словами «оставить без ответа».

Верховный судья сэр Д. Л. Педдер тем временем принял окончательное решение: освободить Исаака Соломона из-под ареста под личный залог в две тысячи фунтов стерлингов и коллективный залог на такую же сумму от четырех поручителей при условии, что при первой же возможности обвиняемый отбудет в Англию, где и предстанет перед судом. Но сумма залога оказалась непомерной, и Айки остался на галерах в ожидании депортации.

Местные газеты «Колониальное время» и «Тасманийское и Австрало-азиатское ревью» отозвались о происходящем с горькой иронией, а выходящая в Сиднее «Аустралиан» невесело заключила: «Есть ли у арестованного право на рассмотрение законности его ареста, нет ли у него такого права, все это не имеет значения в стране, где губернатору дана неограниченная власть».

В конце января, приняв все меры, чтобы правда не раскрылась раньше времени, Айки в сопровождении главного констебля колонии препроводили на борт «Принца регента», отплывающего в Англию. На следующее утро газета «Колониальное время» выразила сочувствие семье Соломонов.

«Принц регент» бросил якорь в Портсмуте 27 июня 1830 года, а 8 июля Айки предстал перед Центральным уголовным судом (Олд Бейли) в Лондоне. Ему предъявили обвинения в восьми правонарушениях, из которых пять были очень серьезными.

Суд над Айки Соломоном стал городской сенсацией, лондонская «Таймс» и «Морнинг пост» держали читателей в курсе событий. По их словам, в дни судебных заседаний все пути, ведущие к зданию суда, были забиты народом, стремящимся попасть внутрь, в толпах легко было распознать беспокойных «потомков патриархов», толкавшихся, чтоб хоть краем глаза увидеть подсудимого. В восемь часов утра в зал суда вошел сержант полиции, и вскоре ввели арестованного – «сорокапятилетнего дилера» Исаака Соломона, который выглядел много моложе своих лет. Слушание дела началось с опозданием, но шло в темпе. Обе стороны хорошо подготовились к процессу. На суд с разных концов Англии доставили шестьдесят лиц, готовых свидетельствовать против Айки, который со своей стороны нанял прекрасного адвоката мистера Филлипса. Выслушав обвинение, Айки высказал смиренную надежду, что правительство Его Королевского Величества войдет в его положение и склонится к тому, что дарует ему жизнь и воссоединит с семьей, проживавшей в Земле Ван-Димена.