Александр Фефилов - Феномен языка в философии и лингвистике. Учебное пособие

Как челнок-инструмент создается по образцу, так и имя создается по образцу другого имени, но в согласии с природой обозначаемой вещи. Назначение челнока – соответствовать природе материала (мягкости, твердости нитей). Кроме того, челнок придает изделию (ткани) «не какой угодно образ, но такой, какой назначен природой». Таким образом, создаваемое изделие зависит от инструмента (челнока) и от материала (нити).

С позиций современной лингвистики можно было бы сказать, что инструментальность языка имеет несколько иной, не «предметный» характер. Язык как средство обозначения должен соответствовать в большей или меньшей степени обозначаемому понятию по принципу тавтологии (А=А) или тождества, сходства (А=Б). Обозначение понятия с помощью слова – это всегда процедура их уподобления на основании общих или аналогичных признаков. Результатом уподобляющего обозначения является выражение мысли, а также совыражение сопутствующих ей понятий и признаков, ассоциируемых за счет «незадействованной» части словесного значения и за счет не объятых значением каких-то понятий, конституирующих данную мысль, ср. вырвать из сердца (= решить навсегда забыть кого-то или что-то, перестать думать о ком-то, о чем-то); яркий свет режет глаза (яркий свет вызывает ощущение рези).

7. Речь – это действие, которое согласуется или с природой вещей, или с представлениями говорящего.

Платон рассматривает речь как действие. «А говорить – не есть ли одно из действий?». Говорение – это «действие по отношению к вещам». Когда говорение о вещах строится в соответствии с природой этих вещей, то любое собственное мнение, построенное в соответствии с природой говорящего, будет в таком случае, согласно Сократу (Платону), ошибочным.

Говорение немыслимо без определенных актов наименования, ср.: «Давать имена тоже есть некое действие». Если наименование осуществляется также в соответствии с природой вещи, то это не что иное как «распределение вещей соответственно способу их существования». Правильное распределение сущностей с помощью имени подвластно лишь мастеру-учителю. Только он может хорошо пользоваться словом. Человек, не владеющий этим искусством, т. е. искусством правильной речи (наименования и распределения), может исказить истину.

Если исходить из того, что представления говорящего должны быть приведены в согласие с вещами и с именами, то говорение, как оперирование истинными именами должно быть истинно.

Если представления о вещах, о которых говорится, не являются истинными, то следует предположить, что это говорение не будет истинным.

Оба предположения имеют силу лишь при условии, что вещи соотносятся с именами опосредованно, т. е. через представления говорящего субъекта.

8. Установление тождества между именем, с одной стороны, и представлением вещи (вещью), с другой стороны, – это процедура уподобления, результатом которой может стать как полное, так и неполное (приблизительное) тождество.

Важную роль в лингвофилософском учении Платона играет понятие тождества. Для Платона тождество это «одно и то же», т. е. А есть А. Однако он отрицает полное тождество вещей и их имен. Имя, в отличие, например, от рисунка, не подобно вещи. На лингвистическом языке это могло бы быть сформулировано так: Означающее должно отличаться от означаемого, обозначающее – от обозначаемого. Говоря иначе, отношение тождества принимает следующий вид: А=Б. При этом А и Б принадлежат разным сферам, или разным категориям. Но отношение тождества между ними возможно только при наличии каких-то сходных признаков.

Решая проблему, является ли имя точной копией обозначаемого предмета, Платон приходит к выводу, что тождество между ними не может быть полным, потому что имена приблизительны, поскольку они стали использоваться людьми произвольно, т. е. не в соответствии с правилами, которые установил «законодатель». Однако «можно выражать вещи с помощью подобного, так и с помощью неподобного», т. е. по принципу А=Б. Таким образом, акт наименования можно понимать как целенаправленное, субъектно обусловленное уподобление имени и вещи. Только благодаря тождеству мы можем в таком случае изучать вещи с помощью имен, хотя не исключается изучение вещей и без обращения к их именам. Очевидно, что познание вещи с помощью имени может осуществляться двумя путями – посредством «подобных» и «неподобных» имен. [Интересно, на какой эффект мы можем рассчитывать при этом? Например, если «человека» назвать человеком , много ли проку от такого знания, кроме пустой тавтологии? Но, если «человека» назвать не своим родовым именем, например, скалой , можно сделать определенные познавательные выводы о его «непреступности, непоколебимости». Как видим имя по аналогии более информативно, чем имя по тавтологии. То же самое можно сказать о видовых именах, ср. врач, спортсмен, учитель ].