Илья Франк - Прыжок через быка

…победных пальмовых листьев. Пальма – эмблема победы.

…фригийцы, первенцы человечества… Намек на знаменитый рассказ о египетском фараоне Псамметихе, который, желая установить, какое из человеческих племен самое древнее, приказал, чтобы двое новорожденных мальчиков были изолированы от людей и выкормлены козами. Первым словом, сказанным этими детьми, было «бекос» – «хлеб» по-фригийски. Это убедило фараона, что самый древний народ на земле – фригийцы.

Пессинунт – древний город Малой Азии: здесь чтили азиатскую богиню Кибелу, которая была отождествлена с Реей, великой матерью богов.

…Минервой Кекропической… Минерва (Афина), покровительница Афин, называется по имени Кекропа, легендарного основателя и первого царя Афин.

Диктинна – Артемида, которой критское предание приписывало изобретение рыбацких сетей (сети – по-гречески «диктюон»).

Трехъязычные сицилийцы – говорящие на местном сицилийском наречии, по-гречески и по-латыни.

Лета и Стикс – река в царстве мертвых и ручей с водопадом в Аркадии, вода которого считалась смертельной.

Прозерпина – богиня и царица подземного царства.

Церера – древнеримская богиня урожая и плодородия (греч. Деметра).

Юнона (Гера) – сестра и супруга верховного бога Юпитера (Зевса).

Беллона – каппадокийская богиня войны, фанатичный и кровавый культ которой был перенесен в Рим.

Геката (древнегреческая богиня колдовства) отождествлялась с Прозерпиной-Персефоной.

Рамнузия (Немезида) – богиня справедливого возмездия, главный храм которой находился в аттическом селении Рамнунт.

…Эфиопы, которых озаряют первые лучи восходящего солнца… По представлению древних, Эфиопия была сказочной страной и простиралась к востоку и западу от Нила.

Нереида (в греческой мифологии) – морская нимфа, дочь морского божества Нерея.

Перевод Б. Лившица.

Утнапишти[м] (шумер. Зиусудра) – мифический царь древнего шумерского города Шуриппака, переживший потоп. Имя «Ута-напишта» (так первоначально) значит: «Я нашел жизнь». (Комментарии – из книги «Я открою тебе сокровенное слово. Литература Вавилонии и Ассирии». М., 1981.)

Шамаш (шумер. Утэ) – всевидящий бог Солнца, небесный судия и защитник справедливости, покровитель предсказателей и гадателей.

Сфумато (в живописи) – открытие и изобретение Леонардо да Винчи: размытые, расплавленные контуры и сгущающиеся тени, в которых формы незаметно перетекают друг в друга.

Сравните в уже встретившихся нам примерах: «Но прекрасный вид был словно покрыт темной вуалью» (Шницлер), «Но что больше всего поразило мое зрение, так это черный плащ, отливавший темным блеском» (Апулей), «Лобзая грудь ее, фатою прихотливо / Играет бриз, венком ей обрамляя лик» (Рембо), «покрывалом покрыта, незрима людям» (хозяйка богов в «Гильгамеше»), «сквозь облако виделся мне просветленный лик любимой» (Новалис), «Снежинка росла, росла, пока, наконец, не превратилась в высокую женщину, закутанную в тончайшее белое покрывало; казалось, оно было соткано из миллионов снежных звездочек» (Андерсен). Мы еще будем много говорить (в связи с Изидой и морем) о романе Германа Мелвилла «Моби Дик», так вот в нем есть глава, целиком посвященная фонтану, выбрасываемому китом. Писатель говорит «о могучем, туманном чудовище, гордо плывущем по безмятежному лону тропических вод и несущем над своей громадной обтекаемой головой балдахин белого пара, порожденного его непередаваемыми мыслями».

В пушкинском «Пире во время чумы» пирующие говорят священнику: «Он мастерски об аде говорит! / Ступай, старик! ступай своей дорогой!» Разумно также поступила бабушка у Андерсена:

«– А может Снежная королева придти к нам? – спросила девочка.

– Пусть только попробует! – сказал мальчик. – Я посажу ее на раскаленную печку, и она растает.

Но бабушка погладила его по голове и завела разговор о другом».

«Тут глаза гостя широко открылись, и он продолжал шептать, глядя на луну:

– Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы. Черт их знает, как их зовут, но они первые почему-то появляются в Москве. И эти цветы очень отчетливо выделялись на черном ее весеннем пальто. Она несла желтые цветы! Нехороший цвет. Она повернула с Тверской в переулок и тут обернулась. Ну, Тверскую вы знаете? По Тверской шли тысячи людей, но я вам ручаюсь, что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже как будто болезненно. И меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах!»