Илья Франк - Прыжок через быка

Недотыкомка весь день юлила вокруг Передонова. Не дала заснуть после обеда. Вконец измучила. Когда, уже к вечеру, он начал было засыпать, его разбудила невесть откуда взявшаяся шальная баба. Курносая, безобразная, она подошла к его постели и забормотала:

– Квасок затереть, пироги свалять, жареное зажарить.

Щеки у нее были темные, а зубы блестели.

– Пошла к чорту! – крикнул Передонов.

Курносая баба скрылась, словно ее и не бывало».

Это Баба-яга как богиня смерти. Смерть называют курносой, потому что вместо лица у нее череп, а череп не имеет носа, то есть вроде как курнос. Ярко выраженные зубы – также признак богини смерти (так она и изображалась несколько тысяч лет назад). И к черту ее посылают не просто так.

А еще в романе Передонов курносой называет княгиню, которая, согласно его мечтаниям, должна устроить его судьбу, а именно способствовать его назначению инспектором. Это богиня судьбы. Она не помогает, из-за этого он начинает на нее наговаривать. В частности, говорит, что был ее любовником, что она старая («двести лет») и курносая. То есть опять же Баба-яга получается:

«Со злости он лгал на княгиню несообразные вещи. Рассказывал Рутилову да Володину, что был прежде ее любовником, и она ему платила большие деньги.

– Только я их пропил. Куда мне их к дьяволу! Она еще мне обещала пенсию по гроб жизни платить, да надула.

– А ты бы брал? – хихикая, спросил Рутилов.

Передонов промолчал, не понял вопроса, а Володин ответил за него солидно и рассудительно:

– Отчего же не брать, если она – богатая. Она изволила пользоваться удовольствиями, так должна и платить за это.

– Добро бы красавица! – тоскливо говорил Передонов, – рябая, курносая. Только что платила хорошо, а то бы и плюнуть на нее, чертовку, не захотел. Она должна исполнить мою просьбу».

Вообще говоря, роман «Мелкий бес» переполнен мифическими сюжетами и деталями. Одни только три сестры чего стоят. Но я хочу здесь указать только на звериных двойников, богиню смерти и нож. Ну, пожалуй, еще и на подмигивание, в основе которого тоже лежит двойничество. Глаз открытый и глаз закрытый – двойники-антиподы, это тайное, молчаливое сообщение мира герою при помощи повтора с вариацией. Мир (в данном случае враждебный герою) оживает и подает знак. Типично то, что это делает не живая природа, а изображения (подобно тому, как подмигивает пиковая дама у Пушкина или кивают головой разные статуи у того же автора):

«“Что ж, кажется, все хорошо: запрещенных книжек не видно, лампадки теплятся, царские портреты висят на стене, на почетном месте”.

Вдруг Мицкевич со стены подмигнул Передонову.

“Подведет”, – испуганно подумал Передонов, быстро снял портрет и потащил его в отхожее место, чтобы заменить им Пушкина, а Пушкина повесить сюда.

“Все-таки Пушкин – придворный человек”, – думал он, вешая его на стену в столовой.

Потом припомнил он, что вечером будут играть, и решил осмотреть карты. Он взял распечатанную колоду, которая только однажды была в употреблении, и принялся перебирать карты, словно отыскивая в них что-то. Лица у фигур ему не нравились: глазастые такие.

В последнее время за игрою ему все казалось, что карты ухмыляются, как Варвара. Даже какая-нибудь пиковая шестерка являла нахальный вид и непристойно вихлялась.

Передонов собрал все карты, какие были, и остриями ножниц проколол глаза фигурам, чтобы они не подсматривали.

<���…>

Ему казалось, что ослепленные фигуры кривляются, ухмыляются и подмигивают ему зияющими дырками в своих глазах».

Но подмигивает и звериный двойник. На самом деле это все то же самое подмигивание, поскольку звериный двойник и представляет собой оживший перед героем мир в целом:

«Кот следил повсюду за Передоновым широкозелеными глазами. Иногда он подмигивал, иногда страшно мяукал. Видно было сразу, что он хочет подловить в чем-то Передонова, да только не может и потому злится».

И вот мы подошли к самому важному моменту. Это пропавшие биллиардные шары:

«Передонов с Володиным и Рутиловым пришли в сад играть на биллиарде. Смущенный маркер объявил им:

– Нельзя-с играть сегодня, господа.

– Это почему? – злобно спросил Передонов: – нам, да нельзя!

– Так как, извините, а только что шаров нету, – сказал маркер.

– Проворонил, ворона, – послышался из-за перегородки грозный окрик буфетного содержателя.