Умберто Эко - Сказать почти то же самое. Опыты о переводе

[† Через меня ты входишь в град бедствий,

Через меня ты входишь в вечную муку,

Через меня ты входишь к пропащим жителям.

Справедливость подвигла моего горнего Творца,

в мощи божественной,

Вышнюю Мудрость, изначальную Любовь.

Ничего невечного до меня не было;

вечно я пребываю.

Оставьте всякую надежду, входя сюда.

Такие слова узрел я, написанные неким темным цветом

Над вратами. «Наставник, – сказал я, – разъясни

Их смысл: уловить его мне слишком сложно».

Тогда он, как понимающий: «Всякий страх

Нужно оставить здесь, и трусость пусть умрет.

Вместе…» (англ., Пински) ]

Здесь нет не только одиннадцатисложников и рифм, но не соблюдено и разделение на терцины. Кроме всего прочего, Хофстадтер отмечает, что в этой Песни у Данте 45 терцин, а у Пински – всего 37. Комментируя это, Хофстадтер заявляет, что эстетические мотивы такого решения ему неясны, что они его поражают (р. 533).

Хофстадтер проявляет свой критический сарказм и по отношению к переводу такого великого поэта, как Шеймас Хини {♦ 158}, который также не сохраняет ни размера, ни рифмы (Хофстадтер обнаруживает такие стихи, которые удостоились бы «двойки», будь они написаны старшеклассником). Это не относится к переводу Марка Мьюса, открыто признающего, что он отказался от использования рифмы из-за удручающих результатов, полученных теми, кто ее применял, но сохранил размер.

Странно, что эта подборка обходит стороной Дороти Сэйерс, которой почти всегда удается сохранить размер, а частично и рифму, не говоря уж о надлежащем распределении терцин:

[† Через меня – дорога ко граду отчаяния,

Через меня – дорога к мукам долговечным,

Через меня – дорога среди потерянного творения.

Справедливость подвига моего

великого создателя; Бог вечный

Изготовил меня; Могущество, и неисследимо

Вышняя Мудрость, и изначальная Любовь горняя.

До моего создания ничто не было создано

к бытию,

Кроме вечного, и я тоже вечно пребываю;

Оставь всякую надежду, входя через меня.

Эти слова мрачного цвета я узрел

Начертанными на косяке входной двери; «Господин,

Эти речи слишком жестоки для меня», –

воскликнул я. (англ., Сэйерс) ]

Рассмотрим теперь двустишие из «Романа о розе», сопровождаемое французской парафразой (цель которой – сделать текст доступным для современного читателя) и двумя переводами на итальянский:

[†Есть много таких, кто воображает, будто во снах —

одни лишь враки и обманы. (фр., Стрюбель) ]

[†Многие говорят, что во снах —

Только вранье и обман. (ит., Йеволелла) ]

[†Люди говорят: враки и обманы

суть и всегда будут твои сны. (ит., Д’Анджело Матасса) ]

Если оставить в стороне французскую парафразу, сводящуюся к банальности, придется отметить, что первый стихотворный итальянский перевод не отступает от прозаической французской парафразы, поскольку в нем не сохраняются ни размер, ни рифма. Второй перевод отказывается от рифмы и стремится передать исходный восьмисложник двойными пятисложниками. Это подсказывает читателю, что в оригинальном тексте была некая метрика, но не говорит ничего о том, что́ это за метрика, и предлагает взамен некую иную. Содержание (банальнейшее) сохраняется, но план выражения утрачен или преображен.