А. Тюрин - Воспоминания главного конструктора Петра Александровича Тюрина

Несколько слов о больнице и ее людях. Маленькая, но уютная больница находилась на территории Сельскохозяйственного института несколько в стороне от основных корпусов. В штате больницы были: главный и единственный врач Иван Васильевич Шепелев и фельдшерица Серафима Михайловна. Жили они при больнице, с делом справлялись замечательно и пользовались уважением. Иван Васильевич раньше был земским врачом. Он вернулся с Первой мировой войны почти без голоса (ранение или контузия), но, несмотря на это, оставался опытным специалистом. Только в очень редких случаях ради операций, больные направлялись в городские клиники. Так операция по поводу воспаления аппендицита у брата Владимира была сделана в городе и своевременно, без осложнений, благодаря точному и быстрому диагнозу, поставленному Иваном Васильевичем.

Писчая бумага была в дефиците. Анализ крови на обороте контурной карты

Летом мы всегда бегали босиком, поэтому подошвы обрастали толстым слоем кожи, что позволяло бегать по скошенному лугу или даже по жнитве. При этом иногда возникали травмы. Сбивали пальцы о колышки, оставленными студентами-практикантами по геодезии, ранились колючками терновника или шиповника. Медицинских знаний у нашей мамы хватало с избытком. Помнится у Владимира раздулась пятка. Причиной был шип терновника, воткнувшийся вертикально через толщу пятки. Все вокруг загноилось. Мама, прокалив большую иглу, подцепила шип и вытащила его. Потом с помощью компресса вылечила ногу.

Мои старшие братья Борис и Владимир были разными по натуре и характеру. Борис очень подвижный, порой озорной, в то же время мечтательный и часто как бы отрешенный. Он мог часами разбирать почтовые марки и мурлыкать себе под нос или читать запоем приключенческую литературу, особенно Александра Дюма. Уже будучи взрослым, Борис неоднократно перечитывал любимые книги и французские романы в подлинниках, так как неплохо знал французский.

Борис рано вступил на самостоятельную дорогу. В то время, чтобы поступить в институт надо было быть рабочим, и он поступает в геологическую партию. Такая партия была далеко от дома, в Монастырщине, и надо было рано вставать и уходить из дома. Склонность к геологии проявилась под влиянием профессора Дубянского, нашего соседа по дому. Дубянский заведовал кафедрой геологии в сельскохозяйственном институте, был специалистом по глинам и огнеупорам. По его рекомендации, в частности, был построен завод огнеупоров в Семилуках под Воронежем.

Борис. 1937 год

Чтобы поступить в Ленинградский горный институт, нужна была характеристика с места работы и требовалось самому быть рабочим (сын профессора считался сыном служащего). Вот почему Борис продолжал работать в геологической партии и в 1931 году смог поступить в Ленинградский горный институт на геологоразведочный факультет. С третьего курса Бориса в приказном порядке, без его желания, перевели на угольно-эксплуатационный факультет. Однако, Борис проявил настойчивость. Он продолжал заниматься на двух факультетах одновременно и в конце обучения защитил два диплома, причем, оба с отличием. Имя Бориса занесено на мраморную доску почета института. На Бориса отец возлагал большие надежды. Склонность к исследовательской работе, целеустремленность в решении поставленных научных задач, сформировали его как крупного ученого, профессора, доктора геолого-минералогических наук с большим практическим опытом.

Владимир с детства страдал близорукостью и в шумных играх обычно не участвовал из-за очков, но характер имел задиристый и часто вступал в рукопашную борьбу со старшим братом. С раннего возраста Владимир тяготел к общественной деятельности и охотно выходил на контакты с новыми людьми, с удовольствием ходил на почту, в домоуправление, к соседям и по прочим хозяйственным делам. Позднее, во время учебы в городской школе, был пионервожатым, а в техникуме – комсомольским активистом, вплоть до того, что хотел уйти из дома и жить в общежитие техникума. На одном из комсомольских собраний Владимир даже публично отрекся от родителей. Об этом некрасивом поступке в семье старались забыть и больше не вспоминать.