Сергей Кавтарадзе - Анатомия архитектуры. Семь книг о логике, форме и смысле

Рис. 5.18. Пример масонской символики. Виньетка для книги [156]

Однако нас в данной книге интересует и оборотная сторона медали. Идея о Боге как о Высшем архитекторе буквально до небес поднимает и статус самого зодчества. Архитектура преодолевает собственные пределы, значит больше себя самой. Своей мифологией масоны отметили тенденцию, развивавшуюся со времен Ренессанса. Отчасти благодаря им деятельность зодчего вновь стала подразумевать не только решение утилитарных проблем, но и гармонизацию самой Вселенной, пусть поначалу в масштабах храмовых комплексов, дворцовых ансамблей или градостроительных планов. Можно сказать, что в глазах людей той эпохи Господь создавал гармонию свыше, а архитекторы вторили ему на земле, стараясь попасть в унисон.

Очевидно, популярности Иерусалимского храма среди представителей других народов немало способствовала личность создателя – царя Соломона. Как рассказано в Библии, Соломон попросил у Господа мудрости, что само по себе неглупо. Бог, растроганный разумной просьбой, с лихвой вознаградил просителя. С тех пор сын Давида покорял окружающих мудрым отношением к жизни (это он носил перстень с выгравированной на внутренней стороне надписью «И это пройдет…») и умением судить по справедливости. Всем известна история, когда Соломон, желая определить, какая из женщин настоящая мать младенца, будто бы приказал разрубить малыша пополам. Ребенок достался той, кто, отказавшись от своей половины, молила отдать всего сына сопернице, лишь бы сохранить ему жизнь. Простая уловка произвела большое впечатление на соплеменников монарха. Позже царица Савская (правительница богатейшей восточной страны) немало способствовала росту рейтинга Соломона как мудрейшего царя. Все-таки, когда признанная красавица ценит мужчину за интеллект, это здорово повышает его акции. Впрочем, на склоне лет, опять-таки из-за женщин, Соломон несколько подпортил свой имидж мудреца: чтобы угодить прекрасным женам-чужестранкам, он начал возводить алтари их богам. Странно даже, что Господь не покарал его немедленно, а переложил свои кары на будущие поколения. Правда, у царя есть историческое оправдание – репутация Соломона пала жертвой дипломатических обязательств. Женившись на многочисленных принцессах, царских дочках из соседних государств, с которыми необходимо было поддерживать дружеские отношения, Соломон просто не мог не откликнуться на их религиозные потребности, не рискуя при этом обострить международные отношения…

Самым же мудрым свершением, наверное, было его открытие, что абсолютного счастья нет и в абсолютном исполнении желаний. Даже мудрость, щедрый дар Бога, – лишь дидактический материал, еще одно поучение Творца.

И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.

Так или иначе, но благодаря Соломону Храм его имени считался не просто домом Господним, но и храмом Мудрости Божией, где познаются тайны мира и обретаются ответы столь важные и столь трудно постижимые, что и вопросы к ним обычному человеку невозможно представить.

Рис. 5.19. Императоры Константин и Юстиниан у престола. Богородицы с Младенцем. Мозаика люнета над юго-западным входом константинопольского храма Святой Софии. Вторая половина X века. Стамбул, Турция [157]

Впрочем, были и те, кто вступал в соперничество с легендарным царем. «Соломон, я превзошел тебя!» – воскликнул византийский император Юстиниан, войдя в собор, по его повелению восстановленный после пожара. Спорить с этим трудно: ушедшие вперед строительные технологии и богатство Византийской империи позволили архитекторам Исидору Милетскому и Анфимию Тралльскому возвести в Константинополе одно из величайших зданий в истории архитектуры, превосходящее, безусловно, Храм в Иерусалиме по своим масштабам и не уступающее ему по значению. Важно, однако, что этот собор, как и стоявшая здесь до него константиновская постройка, был освящен во имя святой Софии – Премудрости Божией. Согласно Максиму Исповеднику, Скиния, помимо множества значений, о которых уже говорилось, являлась и образом Божественной мудрости. Следовательно, Святая София, обретя свое имя, становилась новой Скинией и новым Храмом Соломона, то есть первохрамом христианского мира. Амбиции и Константина, начавшего строительство, и Юстиниана, столь блистательно его завершившего, простирались далеко за пределы физических размеров сооружения. Интересно, что турки, захватив Константинополь в 1453 г., не стали оспаривать значение Премудрости. Православный храм был превращен в мечеть, но сохранил свое имя: Айя-София.