Авиация и время 1997 04

В Новосибирске Олег Константинович разработал эскизный проект, написал объяснительную записку, сделал весовую сводку и поехал в Москву показать всё это Яковлеву. Без его одобрения нечего было и думать, что кто-то вообще станет рассматривать проект. И Яковлев написал свои знаменитые слова: "Это интересный самолет, нужно его построить". Этого было достаточно, чтобы через некоторое время в Министерстве вышел соответствующий приказ. Антонов тогда ужо был в Новосибирске, а я всё ещё продолжала работать у Яковлева. Вскоре Александр Сергеевич вызвал меня к себе в кабинет и говорит: "Вчера была коллегия Министерства, вам разрешено построить самолет, который предлагает Антонов. Скоро выйдет постановление правительства". Я немедленно дала телеграмму Олегу Константиновичу, и с того момента он не подошел близко ни к одному яковлевскому самолету – было очевидно. что от должности первого зама он теперь освобожден. Он полностью погрузился в работу над Ан-2.

Начал с набора сотрудников. К нам стремились перейти некоторые из заводских конструкторов, желавшие новой творческой работы. Они обивали пороги директорского кабинета, но их не отпускали. Тогда Антонов пошел в техникум при заводе и сагитировал к себе 25 выпускников, совсем ещё мальчишек: В. И. Баклайкина, Н. П. Смирнова, В. Г Анисенко и др. Когда я спросила: "И с этим детским садом мы собираемся делать самолет?", он засмеялся: "Да. с этим детским садом". С утра до вечера Олег Константинович находился у кульманов. Вдвоем с И. С. Напреевым (перешел с яковлевского филиала) они сделали аэродинамический расчет. Прочнистов было четверо, чуть позже – шесть человек. Самый большой стаж среди них был у меня – 6 лет работы в авиации. Из заводских конструкторов к нам пришел А В. Болбот. который взял на себя работы по оборудованию. Сам чертил, сам занимался производством. Таким образом набралось небольшое КБ, которое почти сплошь состояло из молодых специалистов.

Такой вообще-то слабый состав смог выполнить поставленную задачу только благодаря тому, что у нас был такой руководитель и такой способ работы. Мне повезло • я работала у Антонова, у Яковлева, a перед том у Лавочкина. Я видела в работе трех главных конструкторов и могу утверждать: лучший метод работы был у Олега Константиновича. Он умел заражать людей своими идеями и вызывать творческий подъем. Никогда не приставал к подчиненным с расспросами, когда пришел, куда ушел? И люди работали очень старательно. Как-то он указал мне на Анисенко и говорит: "Этот парень не подозревает, что я поручил ему работу, которую сделать невозможно. Но он взялся, и – увидишь – он ее сделает!" Вся атмосфера, царившая о нашем КБ, способствовала тому, что чертежи Ан-2 были изготовлены очень быстро.

Кстати, вопреки прогнозам. Яковлев не предпринял попытки "задавить" Антонова. Напротив, он подчеркнул своё доброжелательное отношение, направив нам в Новосибирск несколько посылок с импортными карандашами, резинками, точилками и прочим дефицитом Да и квартиру свою новосибирскую, очень хорошую квартиру, он отдал Олегу Константиновичу Представляете – это своему заму, который от него ушел! При том, что Антонов, откровенно говоря, не очень любил его за грубость. Впрочем, я думаю, что все крупные конструкторы недолюбливают друг друга. Никто из них не был ангелом, особенно Яковлев.

Главный конструктор О. К. Антонов. Новосибирск, июль 1946 г.

Дружеский ужин после первого взлета Аи-2. Е. А. Шахатуни, Е. К. Сенчук, П. Ф. Павлов. Фото О. К. Антонова. 31. 08. 1947 г.

Очень трудным этапом работ над Ан-2 было получение заключений ЦАГИ о ого аэродинамике и прочности. Я поехала в Москву со всеми необходимыми материалами, включая результаты продувок и статиспытаний. Но институт, загруженный работой по новым реактивным машинам, просто не хотел заниматься этим "самолетом братьев Райт". Мне уделили внимание, лишь когда я начала жаловаться, а через две недели подъехал и Олег Константинович. Он блестяще отстоял аэродинамику нашего биплана, ведь он лично "вылизал" его крыло о аэродинамической трубе СибНИА Во время войны там размещался эвакуированный ЦАГИ, но когда он перебрался обратно под Москву, положение оставшегося в Новосибирске коллектива оказалось неопределенным. И вот кому-то в Министерство пришло в голову – там же КБ Антонова, пускай он этим займется и приведет в порядок! Около двух лет Олегу Константиновичу пришлось быть начальником СибНИА. С этой должности он сбежал при первой же возможности, т. к. климат в институте был ужасным (там остались лишь те. кого не взяли о Москву). К Антонову приходили жаловаться, хотели, чтобы он занимался всякими склоками, а он не умел и не хотел в этом разбираться. От этого он страдал, но зато в его распоряжении была труба СибНИА.