Сергей Семиков - Баллистическая теория Ритца и картина мироздания

Но, несмотря на отсутствие полной уверенности в справедливости какой-либо теории, нередко можно вполне определённо судить об ошибочности той или иной концепции. Обычно для этого достаточно провести решающий эксперимент. А нередко хватает и одного взгляда на историю создания и признания теории. Уже на основе этого, пусть и косвенного, критерия, для многих очевидна ошибочность теории относительности и квантовой механики, поскольку вся бешеная эпопея их создания — это история хитрых манипуляций и искусных подгонок фактов под теории, законов природы под умозрительные законы, это история отрицания законов логики.

Возьмём, к примеру, теорию относительности. Сам Эйнштейн, придавший ей современный вид и формулировку, утверждал, что теория эта возникла у него в ходе анализа максвелловской электродинамики, которая во многом не согласовалась с законами классической механики. Теория относительности, перестроившая всю механику, и была создана с целью такого согласования. Фактически она соединяла несогласуемое — максвеллову электродинамику и механику. Именно в этом состоит причина всех парадоксов СТО и абсурдных, с точки зрения любого здравомыслящего человека, утверждений. Именно здесь и возникло нарушение логики: из противоречия максвелловской электродинамики и классической механики сделали однозначный вывод об ошибочности механики, в то время как был вполне допустим и вывод о ложности электродинамики Максвелла. Более того, именно такой вывод был наиболее естественен, как ввиду того, что теория Максвелла была создана сравнительно недавно и к тому же искусственно — формальным, гипотетическим путём, так и потому, что именно в электродинамике Максвелла обнаружились расхождения с опытом (опыты Майкельсона, Троутона-Нобля, Кауфмана), в то время как законы механики были сформулированы строго на основе опытов много веков назад и были проверены веками наблюдений.

В самом деле, эксперименты, приведшие к созданию теории относительности, свидетельствовали именно против электродинамики Максвелла. Взять, к примеру, опыты Кауфмана, в которых обнаружилось, что при больших скоростях электроны движутся совсем не так, как им предписывают законы электродинамики. Однако из опытов был сделан абсурдный вывод об изменении массы электрона с увеличением его скорости, хотя такого рода отклонения ни разу не наблюдались в обычных механических опытах (§ 1.15). Также и знаменитый опыт Майкельсона, отвергший существование светоносного эфира, по сути, опроверг именно теорию Максвелла, которая была на эфире основана. Итак, оба опыта были из области электродинамики, а не механики и оба опровергали максвелловскую электродинамику. Тем более странно, что, несмотря на это, всё перевернули вверх ногами и признали ошибочной классическую механику. Объяснялось же это тем, что учёные были слишком привязаны к максвелловской электродинамике, а потому предпочли отказаться от классической механики, заменив её релятивистской, нежели от столь всеми почитаемых уравнений Максвелла, тем более что взамен им ничего не было, тогда как замена механики быстро нашлась (СТО).

Примерно та же история и с квантовой механикой. Она так же возникла, в конечном счёте, из противоречия планетарной модели атома с классической механикой. Планетарная модель атома приводила к нестабильности атома, не могла она объяснить и спектральные закономерности. Опыт противоречил планетарной модели атома. Но учёные, и в первую очередь Нильс Бор, были настолько привязаны к планетарной модели атома, что, закрыв глаза на её несогласие с опытом и классическими законами, предпочли пожертвовать именно классической механикой, но не планетарной моделью. Это позволило добиться согласия с опытом, но в результате возникла квантовая механика, ещё более абсурдная, чем релятивистская.

Итак, теория относительности возникла из упорного нежелания учёных расстаться с ошибочной электродинамикой Максвелла, а квантовая механика родилась из такого же упорного и иррационального желания сохранить ошибочную планетарную модель атома, которую всё равно в итоге отбросили, сохранив зачем-то согласующую теорию Бора. В результате крайними всегда оказывались законы классической механики — их отвергали и заменяли новыми — абсурдными и снабжёнными смешными оговорками вроде того, что прежняя механика — это лишь частный, предельный случай более общих законов механики.

Единственный человек, у которого хватило здравомыслия и смелости не поддаться новым веяниям, но следовать законам логики, был Вальтер Ритц. Вместо того, чтобы исправлять законы механики, он сохранил их, отвергнув ошибочную максвелловскую электродинамику, заменив её последовательно построенной Баллистической теорией. А для объяснения закономерностей излучения он построил магнитную модель, легко и естественно объяснившую спектральные закономерности, без привлечения ошибочной планетарной модели атома. Во многих отношениях Ритцу было проще, чем нам: над ним не довлели устоявшиеся догмы и термины неклассической физики и факты, якобы доказывающие неправомерность его подхода. Так же, как Копернику нелегко было отказаться в своей модели мира от небесных сфер Птолемея, так и нам трудно теперь избежать терминов "поле", "электромагнитные волны", "кванты" — не вполне правомерных в БТР. Но, с другой стороны, во времена Ритца не были известны многие явления космоса и микромира, которые ныне подтверждают его концепцию. И надо было обладать большой смелостью, чтобы открыто высказать мысль об испускании в процессе распада электроном мельчайших однотипных частиц, о явлении временной фокусировки света, об элементарном магнитном моменте электрона, о кристаллической структуре атомного ядра и проявлениях эффекта Ритца в космосе.