Н.А. Кузнецов: От «Добрыни Никитича» до «Отто Шмидта» Ледоколы проекта 97 и их модификации

Автономность работы главных механизмов полной мощностью – 18 суток. Дальность плавания – 6800 миль при скорости 13,5 уз.

Непотопляемость обеспечивалась при затоплении любого одного отсека. На более поздней стадии проектирования были приняты меры по обеспечению непотопляемости при затоплении двух крайних носовых или кормовых отсеков.

Судно разделялось на шесть водонепроницаемых отсеков и имело короткий полубак, переходящий в надстройку. В трюме располагались следующие отсеки: 1-й – носовой дифферентный; 2-й – отделение носового электродвигателя; 3-й – отделение вспомогательных дизель-генераторов; 4-й – отделение главных дизель-генераторов; 5-й – отделение кормовых электродвигателей; 6-й – кормовой дифферентный.

Служебные помещения находились на нижней палубе. Все жилые помещения были вынесены в надстройку.

В первоначально выполненном проекте посты управления электродвижением и главными дизелями разносились в разные помещения. В дополнительном варианте проекта указанные посты совместили, а также предусмотрели специальные шахты, позволявшие во время ремонта осуществлять выгрузку вспомогательных дизелей полностью и наиболее крупных деталей главных дизелей.

Комплектация личного состава: для судов Минморфлота – 39 человек, для судов ВМФ – 45 человек.

Механическая установка включала три главных дизель-генератора типа ЗД100 мощностью 1800 л.с. каждый с двухъякорными генераторами и три гребных электродвигателя.

Вспомогательная установка состояла из трёх дизель-генераторов по 200 кВт, одного стояночного на 100 кВт и одного аварийного на 25 кВт.

В системе электродвижения предусматривалась возможность переброски всей мощности на кормовые винты.

Электростанция – на переменном токе 220 В.

Прочность ледового пояса была принята достаточной для обеспечения безаварийной работы во льдах; материал обшивки ледового пояса – сталь СХЛ-4 и 09Г2, однако в окончательном варианте посчитали целесообразным остановиться только на СХЛ-4, приняв, таким образом, единую сталь для всего ледового пояса: 16 мм – в средней части и корме и 18 мм – в носовой. Для прочих, менее ответственных конструкций предполагалось использовать сталь марки СТ4с.

Креновая система позволяла получить крен до 6° за 1,5 – 2 минуты; дифферентная – дифферент более 1 м за 12 минут.

По проекту были представлены заключения 12 организаций, связанных с постройкой и эксплуатацией судов арктического флота (в том числе: Арктического научно-исследовательского института, Центрального научно-исследовательского института морского флота, Главного управления Регистра СССР).

12 августа 1958 г. состоялось заседание Технического совета, посвящён- ное обсуждению проекта ледокола. Помимо членов совета, на него были приглашены представители Северного и Мурманского государственного арктического пароходств, Ленинградского морского порта, капитан ледокола «Ленин» П.А. Пономарёв, представители военно-морского флота.

Обсуждение проекта проходило довольно бурно. Большинство присутствующих сошлись на том, что совмещение требований военных и гражданских моряков – весьма непростая задача. Отмечалась также насущная потребность в создании портового ледокола.

Ряд представителей морского флота выражали сомнения в целесообразности совмещения функций портового ледокола с возможностью дальних переходов и использования его в качестве морского буксира. Так, главморревизор В.М. Стулов заявил: «Это восторг, что мы наконец добились нового ледокола, который будет выполнять все задачи как портовый ледокол, как буксир на дальние расстояния?! Я не знаю. Мы построили уже уродов не без вашего [имеются в виду члены Технического совета – Н.К.] участия – 800-сильный [речь идет о буксирных пароходах финской постройки типа «Аполлон»] и 1200-сильный [имеются в виду буксирные теплоходы типов «Кочубей» и «Сильный», строившиеся различными заводами в СССР и социалистических странах]. Их 11 штук. Они могут буксировать на дальние расстояния, но запас топлива у них только на 10 суток. [Имеется] 1200-сильный линейный буксировщик, но переживаем ужасы, когда идём на дальние расстояния, потому что он имеет запас на 10 дней. Мы всегда хотим в один тип вложить всё, что мы думаем». Однако за универсальность данного проекта ратовал и председатель Технического совета, заместитель министра морского флота А.С. Колесниченко и военные моряки.

Дискуссию вызвал угол наклона форштевня. Изначально он предполагался в 30°. Главный конструктор ЦКБ-15 А.Н. Василевский по этому поводу докладывал: «Если мы посмотрим на этот угол наклона, который имеет форштевень в существующих ледоколах, то он колеблется от 23 до 30°. Наш ледокол не являет собой ледокол линейный. Это портовый ледокол, который будет работать, и его основное назначение – не хождение во льды, и поэтому угол форштевня совершенно не нужен». Представитель Мурманского пароходства М.Я. Роговой и капитан П.А. Пономарев высказали мнение о том, что оптимальным является угол наклона форштевня 25 – 27°, так как именно такая величина позволяет обеспечить наилучшие условия обеспечения живучести носового винта. При этом Пономарев отметил, что для Арктики необходимо строить суда с двумя-тремя носовыми винтами.