Мир Авиации 1993 04

Выяснилось, что все места, которые еще можно было как- то использовать под наше оборудование и жилье, уже заняты – буквально за неделю до нашего приезда в Тбилиси был эвакуирован из Таганрога завод с коллективом В. П. Горбунова. Директор завода Саладзе сказал тогда мне:

– У нас в Кутаиси есть филиал. Площадь около 10 тысяч квадратных метров. Корпус совершенно пустой, ни одного станка, ни одного рабочего. Четыре незаселенных пятиэтажных дома. Мы хотели организовать там филиал, с наймом рабочих в Кутаиси, но никто не идет. Ходят, лодыри, по Кутаиси, торгуют, а на завод не идут. Поезжай, посмотри.

Отправились мы в Кутаиси смотреть. Действительно, корпус изумительный, совсем свободный и жилые дома пустые, незаселенные. Еще до войны, вроде, хотели организовать здесь сборочный автомобильный завод, но что-то не получилось. Я телеграфировал о находке Лавочкину. Он обратился в правительство, но получил отказ – от Кутаиси до границы с Турцией всего 200 км, а Турция в любой момент могла вступить в войну на стороне Германии.

Опять начались поиски. Стало ясно, что дело теперь даже не в станках. С эшелоном должно было приехать из Горького около 300 человек, а жить им негде. И тут мне помогли военные. Они только что закончили мобилизацию заводского аэродрома на берегу Куры, в десяти километрах от Тбилиси, и для размещения солдат быстро построили кирпичные бараки. Бараки были уже наполовину свободны, и военные освободили их полностью, узнав, что в Тбилиси переезжает коллектив Лавочкина. Они же помогли привести помещения в порядок, побелить, покрасить.

Эшелон из Горького в Тбилиси шел целый месяц, каким-то кружным путем, через Астрахань и Махачкалу, вдоль побережья Каспийского моря, подальше от линии фронта. Едва успели разгрузиться, пришло постановление правительства о возвращении ОКБ в Горький, на завод № 21. По-моему, постановление подписал Маленков. А Лавочкин в Тбилиси так и не доехал. В марте 1942 года, еще до моего отъезда из Горького, самолет ЛаГГ-3 М-82 выкатили на аэродром, и заводской летчик-испытатель Г. А. Мищенко выполнил на нем первый полет. Сразу обнаружился серьезный недостаток – очень сильно грелось масло.

Маслорадиатор поставили от М-105, а его было явно недостаточно. Летать было нельзя. Пытались устранить перегрев расширяя туннель маслорадиатора, несколько увеличили отклонение совка. Пробовали летать на рассвете, чтоб попрохладнее было. Мищенко делал над аэродромом круг и, вылезая из кабины, говорил:

– Уже зашкалило…

Тем временем сведения о новом истребителе дошли до ГКО. Валединский докладывал о работах Швецову, а тот – в свой обком партии, секретарь которого Н. И. Гусаров, как и секретарь Горьковского обкома М. И. Родионов, доложили в ЦК. Давал информацию по своей линии и военпред завода.

Постановлением ГКО от 19 апреля 1942 года для проведения совместных государственных испытаний опытного самолета конструкции Лавочкина С.А. была назначена комиссия в составе ведущего летчика-испытателя Якимова А. П., ведущего инженера Сагинова В. Н. (Наркомат авиационной промышленности), ведущего летчика-испытателя Кубышкина А. Г. и ведущего инженера Фролова А. Н. (ГК НИИ ВВС). Срок испытаний установили в 5 летных дней, о результатах испытаний необходимо было докладывать в ГКО.

Вечером 20 апреля на заводской аэродром на самолете УТ-2 приземлились Якимов и Сагинов, утром 21 апреля прибыли Кубышкин и Фролов. Председателем комиссии утвердили подполковника Фролова, Сагинову поручили составление полетных заданий и подготовку отчета. Все первые полеты по каждому заданию предстояло выполнять Якимову, как представителю промышленности, а капитану Кубышкину надо было повторять каждый полет и давать окончательное заключение.

Лавочкин встретил комиссию без энтузиазма, был хмур и предложил довольно сжатую программу работы, сразу предупредив, что перегревается масло. Программа предусматривала испытание на сверхмаксимальной скорости, определение скороподьемности, максимальных скоростей по высотам, маневренных и взлетно-посадочных характеристик, дальности полета и проведение отстрела оружия. Испытания на штопор Лавочкин решил не проводить – на единственной машине не было противоштопорных устройств, недостроенный дублер уже погрузили на железнодорожную платформу для отправки в Тбилиси, а от результатов испытаний зависела дальнейшая судьба ОКБ. Кроме того, согласно приказу наркома авиационной промышленности, Лавочкин должен был немедленно выезжать к новому месту базирования ОКБ.