Юрий Дмитриев - Соседи по планете - Птицы

Белая лазоревка была впервые описана русским зоологом и путешественником академиком П. Палласом. Поэтому ее называют так: Парус куанус Паллас 1770. Натуралистам достаточно «имени» и «фамилии», чтобы знать, о каком животном идет речь. Например, ястреб-тетеревятник или ястреб-перепелятник, ворона черная или ворона серая.

Кроме того, Линней разработал так называемые таксоны, благодаря которым каждое животное или растение находит свое место в общей системе животного или растительного мира. Это — царство, класс, отряд и вид. Потом появились и другие деления, например подкласс. Но это уже второстепенное. Основное, заложенное Линнеем с добавлением еще двух таксонов — тип и семейство — используется до сих пор от школы до Академии наук во всем мире.

После Линнея в зоологии не стало уже просто ворон, синиц или просто медведей. И естественно, что список известных науке животных сразу увеличился: в нем значился уже не один медведь, а несколько, не одна синица, а больше десятка. Но и открытие новых видов, их описание и нахождение им места в списке наших соседей по планете пошло гораздо быстрее. Уже через 30 лет после появления системы Линнея (10-е, последнее прижизненное издание вышло в 1778 году) список наших соседей по планете насчитывал более 18 тысяч видов. В тридцатые годы прошлого века он увеличился до 50 тысяч, а к концу века в нем числилось более 400 тысяч видов. Сейчас известно более миллиона видов животных, обитающих на нашей планете. И примерно столько же, по оценке одних натуралистов (в пять — десять раз больше, по оценке других), еще неизвестно науке. Неизвестны в основном, конечно, мелкие животные — насекомые или обитатели неисследованных глубин морей и океанов. Но наверное, есть и достаточно крупные животные на нашей планете, не попавшие в поле зрения ученых.

Среди миллиона с лишним видов известных сейчас науке животных более трех четвертей составляют насекомые. Птиц около 8600 (некоторые ученые считают — примерно 8650). А по числу особей, как предполагается, их около ста миллиардов. То есть на каждого человека приходится приблизительно по 25 птиц. Но как бы ученые ни спорили о числе видов или о количестве всех птиц, живущих на нашей планете, несомненно одно: никто не может сказать точно, все ли птицы уже известны науке. Открытия, сделанные в нашем веке, когда, казалось бы, все уже исследовано и изучено, дают основания считать, что есть на Земле и неизвестные нам пернатые соседи по планете.

Двадцатый век принес очень много нового полевым орнитологам, экспериментаторам, экологам, физиологам. Появились новые методы изучения жизни птиц и их строения, стала применяться самая совершенная техника для изучения птичьих полетов и перелетов. И естественно, было сделано много удивительных открытий в этих областях.

Систематикам, казалось бы, наш век особенных сенсаций преподнести не мог — о каких открытиях говорить, если вся планета уже исследована? Конечно, есть еще места, где зоологов ждут неожиданности, но в общем-то список известных науке птиц вряд ли способен пополниться сколько-нибудь значительными объектами. Естественно, благодаря применению новых методов исследования, вплоть до самых тончайших, можно выделить новые виды, то есть определить, что птицы, относимые до сих пор к одному виду, на самом деле из-за мельчайших, но, оказывается, существенных различий являются представителями разных видов. Стало возможно более четко и определенно разобраться в подвидах и разновидностях. Список известных науке птиц уточняется, корректируется, за счет более точного определения видов даже расширяется. Конечно, делаются и кое-какие открытия, но сенсации в орнитологии… Могут ли они быть? Во всяком случае, с начала XIX века ничего особенного не было. И вдруг…

Мы не знаем, верил ли в необычные открытия американский ученый Джеймс Чепин, когда в 1936 году приехал в Бельгию. Там имелся Музей Конго, и Чепину надо было поработать в нем. Чепин был уже достаточно опытным ученым — еще в 1915 году он привез из Африки большое количество птичьих перьев, шкурок, головных уборов местных жителей, сделанных из перьев птиц. Постепенно все перья были определены, точнее, определены все птицы, которым когда-то эти перья принадлежали. Кроме одного большого пера — Чепин никак не мог определить, кому оно принадлежало. Конечно, не ради этого пера приехал он в Бельгию — Чепина вообще интересовали африканские птицы, и в Музее Конго он надеялся получить кое-какие дополнительные сведения о них. Ученый уже почти закончил работу, когда случайно в шкафу, где были свалены малоинтересные экспонаты, наткнулся на чучела двух птиц. Впоследствии Чепин писал: «Я стоял как громом пораженный. Передо мной лежали — я сразу это понял — птицы, которым принадлежало мое злосчастное перо».