Журнал «Авиация и космонавтика» - Авиация и космонавтика 2017 № 05

Международная обстановка оставалась крайне напряженной. Постоянно случались инциденты на всех границах - Советский Союз жил во враждебном окружении. Хотя с Англией, Францией, США и другими капиталистическими державами существовали дипломатические отношения, они все равно пытались разговаривать языком ультиматумов. А с армиями стран «Оси Рим - Берлин - Токио» Красная Армия уже напрямую воевала - пусть на чужой территории в Испании и Китае, пусть сражавшиеся там и получали чужие поддельные паспорта, но от этого они не переставали быть Красной Армией. И было совершенно понятно, что Испания и Китай - это первые очаги будущей большой войны. Не ясно было лишь одно - когда она начнется.

Пакет Бенеша стал спусковым крючком для масштабной кампании репрессий - ответных карательных мер, развернутых органами госбезопасности СССР для пресечения возможного переворота и любых действий врагов народа вообще, включая саботаж - умышленное невыполнение правительственных заданий и производственных планов. Репрессии затронули огромное число людей - виновных и невиновных, но в основном, занимавших командные посты в вооруженных силах и оборонной промышленности. Среди них оказался и В.М. Мясищев - тогда руководитель конструкторского бюро завода №84, который должен был освоить серийное производства в СССР американских самолетов - бомбардировщика DB-2 и пассажирского DC-3, лицензионное соглашение с фирмой «Дуглас» на выпуск которого вступило в силу 15 июля 1936 г.

Мясищев был обвинен в участии в подпольной троцкистской организации, саботаже и шпионаже на основании показаний ранее арестованных сотрудников ЦАГИ. Они не сказали почти ничего конкретного, кроме одного: Мясищев срывает сроки передачи в производство документации на самолет DC-3, которая уже получена из Америки, а вместо того, чтобы решать служебные вопросы, находясь в служебной командировке в США, тайно встречается с якобы «представителями бело-эмиграции» - его старыми друзьями, бежавшими из России после революции. Впрочем, о чем они говорили - неизвестно. В командировках Мясищев обсуждал ход освоения выпуска самолета Дуглас DC-3 в СССР, естественно, говорил о проблемах, в том числе и о техническом состоянии завода, который этим занимался - но за тем он туда и был послан.

На единственном допросе Мясищев признался во всем, и в конце 1937 г. (а по другим данным - в первых числах января 1938 г.) суд приговорил его к тюремному сроку.

Место руководителя КБ-84 занял А.А. Сеньков. Он прекратил попытки «улучшить» DC-3, отказался от выпуска DB-2, пообещав приспособить под бомбардировщик пассажирский ПС-84, и вместе с главным инженером завода №84 Лисуновым в короткий срок завершил создание первого комплекта документации и оснастки для закупленной у фирмы «Дуглас» плазово-шаблонной технологии, которая обещала резко поднять производительность труда и качество продукции авиапромышленности.

Для меня совершенно непонятно, почему Мясищев в 1936 г. взялся за ПС-84. Хотел познакомиться с передовой американской авиапромышленностью лично? Но он и без этого мог добиться командировки, так как одним из немногих ведущих работников ЦАГИ сносно владел английским. Хотел «сбежать» из КОСОС после катастрофы самолета АНТ-41, разработкой которого руководил? Но в ней криминала не выявили и никого не наказали... Для творческого человека копирование чужой машины было совершенно не интересно и чуждо. Так что эпопея с ПС-84 была тяжкой для Мясищева еще и по этой причине. Но не было бы счастья, да несчастье помогло.

Еще в КБ-84 Мясищев начал прорабатывать необычный бомбардировщик, способный прорываться к важнейшим целям в Западной Европе на очень большой высоте и скорости. Однако имея все еще не выполненное задание - запуск в производство ПС-84 - он не мог даже «заикнуться» об этом в Наркомате. Только теперь такая возможность у него появилась.

Что было основой этой работы? Конечно, Мясищев почерпнул много полезного в командировках в США, но Боинг В-17 ему не показывали, а других американских высотных бомбардировщиков тогда еще не существовало. Единственно ценный вывод, который он мог сделать из достижений американской авиации середины тридцатых годов, заключался в том, что размеры и вес самолета сами по себе не являются препятствием для достижения им больших скоростей и высот полета. Но то же самое и в то же время утверждали и наши авиационные специалисты из ЦАГИ.

Вряд ли здесь сыграли роль «американские впечатления». Скорее, толчком к новой работе был опыт наш, и опыт отрицательный. В свое время Мясищева привлекали к оценке высотных самолетов В.А. Чижевского, и он понял, что попытка приспособить для этой задачи рекордный АНТ-25 это тупик - для нового самолета нужны новые аэродинамика, конструкция, технология, системы и вооружение.