Джон Брокман - Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют прогресс

Нео, главный герой фильма «Матрица», стоит перед выбором – он может принять красную таблетку и покинуть иллюзорный мир, в котором живет, или принять синюю и сохранить существующую иллюзию. Оказавшись в реальном мире, он понимает, что этот мир намного более сложен, но при этом он гораздо интереснее. Перед таким же выбором стоит в наши дни и цифровой мир – он может либо принять, либо отвергнуть физическую реальность, в которой находится.

Архитектуру машин Тьюринга и фон Неймана можно представить себе в виде технологических колес-стабилизаторов (напоминающих колесики на детском велосипеде). Они облегчают наше движение, однако теперь нам необходимо сделать нечто большее – мы должны добавить к своим программам физические единицы измерения, и это даст нам возможность написать программу для универсального компьютера – нашей Вселенной.

Руководитель Центра нейробиологии и психиатрии, Университет штата Калифорния в Сан-Франциско; автор книги Making Sense of People: Decoding the Mysteries of Personality («Осмысление человека: раскрывая загадки личности»).

Когда Макс Планк начал изучать физику в Мюнхенском университете в 1874 году, его учитель, Филипп фон Жолли, предупредил его о том, что физика – это уже зрелая область, в которой вряд ли можно научиться чему-то новому. Такой подход продержался вплоть до конца XIX века.

В 1900 году лорд Кельвин, великий британский физик, ясно заявил:

В физике не осталось ничего нового и требующего открытия. Все, чем нам остается заниматься, это более точными измерениями.

Но уже в ранние годы карьеры Планка у него были причины сомневаться в этом самодовольном утверждении. И в том же году, когда Кельвин сказал свои слова, Планку удалось их опровергнуть.

Он работал над изучением связи тепла и света (вопросом, вызывавшим большой интерес у активно развивавшихся электрических компаний) и предложил уравнение, вполне соответствующее теориям классической физики. Однако он изрядно встревожился, получив новые результаты экспериментов, которые доказывали его неправоту.

Припертый к стене 42-летний Планк быстро вывел другое уравнение, которое соответствовало данным. Однако и новое уравнение привело к неожиданным последствиям. Будучи несовместимым с прежними физическими идеями, оно оказалось первым кирпичиком совершенно нового взгляда на физику – квантовой теории. То, как сопротивлялись этому нововведению консервативные представители физического сообщества, может наглядно подтверждать мнение Планка о том, что новая научная истина не одержит триумфальной победы, пока «ее оппоненты не вымрут с течением времени».

Однако в реальности триумф квантовой теории не зависит от этой мрачной перспективы. Участники физического истеблишмента вскоре начали относиться к квантовой теории серьезно, поскольку это была не просто странная идея, пришедшая в голову Планка. Ее необходимость проявилась вследствие довольно удивительного результата эксперимента.

Примерно так и работает наука. Когда эксперименты бросают вызов распространенной идее, на них начинают обращать внимание. Если данные экспериментов подтверждаются, старая идея подвергается модификации. В областях, где важные эксперименты сравнительно просты, подобные изменения могут произойти достаточно быстро, и уж точно они не зависят от факта смерти ведущих специалистов. Бросить вызов превалирующей точке зрения гораздо сложнее там, где мнение не зависит от экспериментов с достаточно четкими и однозначными результатами. Для изменения общепринятой точки зрения в этих областях бывает даже недостаточно смерти ее автора, и даже шаткие позиции могут выживать на протяжении нескольких поколений.

Так что Планк ошибался. Развитие новых научных истин не зависит от ухода из нашего мира упертых консервативных оппонентов. Напротив, оно в основном зависит от постоянного привлечения талантливых новичков, готовых внести свой вклад в изменение существующего порядка. В случае Планка дальнейшему продвижению квантовой теории способствовало появление молодого Альберта Эйнштейна, а не смерть его пожилых оппонентов.

Как отметил Дуглас Стоун в книге «Эйнштейн и квант» ( Einstein and the Quantum ), именно 25-летний клерк из патентного ведомства, неоперившийся аутсайдер, которому было нечего терять, стал главной движущей силой в развитии этой теории. Эйнштейну было просто наплевать на старейшин мира науки.