Лотроп Стоддард - Бунт против цивилизации

Некоторые особенности в анархиста «пропагандой действием» следует особо отметить, так как они хорошо иллюстрируют фундаментальную природу анархистской мысли. Бакунин учил, что каждый акт разрушения или насилия — добро, либо непосредственно, уничтожение человека или мысли, которая возражает, или косвенно, сделав и без того невыносимый мир хуже раньше, и, таким образом, ускоряя социальную революцию. Но, в деле убийства часто лучше убить хороших лиц и избавиться от злых, потому что, как Бакунин выразился в его революционном Катехизисе, злые угнетатели — «люди, которым мы уступаем жизнь на временной основе, в порядке, что, серией чудовищных актов они могут довести народ до неизбежного восстания». Убийство злых людей не подразумевает действительно ценную критику существующего социального порядка. «Если вы убиваете неправедного судью, вы можете понимать только то, что вы думаете, судьи должны быть справедливыми; но если вы отказываетесь от этого способа и убиваете справедливого судью, то ясно, что вы не согласны с судьями вообще. Если сын убивает плохого отца, то это — акт, хотя достойный в своей скромности, кстати, но он не выводит нас много дальше. Но если он убьёт хорошего отца, он режет в корне всю эту вредоносную систему семейного уюта и любящей доброты и благодарности, на которой данная система в значительной степени основана».

Такой дух анархизма. Теперь анархизм примечателен не только само по себе, но и как один из главных движущих сил в том, что много важнее движения «синдикалистов», которое мы сейчас рассматриваем. Значимость синдикализма и рост большевизма трудно переоценить. Не будет преувеличением сказать, что это самое страшное социальное явление, которое мир когда либо видел. В синдикализме мы имеем первую в истории человечества полноправную философию Недочеловека — пролог этого огромного восстания против цивилизации, начавшегося с русского большевизма фактически.

Если мы рассмотрим синдикализм в простом техническом экономическом аспекте, то его полное значение не является очевидным. Синдикализм берёт свое название от французского слова Syndicat или «Сделка Всесоюзная» и, в своём узком смысле, означает передачу орудий производства из частной или государственной собственности под полный контроль организованных рабочих соответствующих профсоюзов. Экономически говоря, синдикализм, таким образом, нечто среднее между государственным социализмом и анархизмом, государство должно было быть отменено, но федерация рабочих профсоюзов, а не анархия, занимает своё место.

Просмотрев его в этом абстрактном, техническом смысле, синдикализм не представляет никаких специальных поразительных инноваций. Именно тогда, когда мы рассматриваем «оживляющий дух синдикалистов», их общую философию жизни и то, каким образом они предлагают для достижения своих целей, мы понимаем, что мы находимся в присутствии зловещей новинки — зрелой философия Недочеловека. Эта философия Недочеловека сегодня находится под названием «большевизм». Перед русской революцией он был известен как синдикализм. Но большевизм и синдикализм в основном одно и то же. Советская Россия никогда действительно изобрела ничего нового. Она просто практиковала то, что другие проповедовали в течение многих лет с такой адаптацией переносят теории на практику.

Синдикализм, как организованного движения, в первую очередь работа двух французов, Фернана Пеллутье и Жорж Сорель. Так же, как были социалисты до Маркса, также были синдикалисты до Сореля. Интеллектуальным предшественником синдикализма был Прудон, в своих трудах ясно обрисовавший теорию синдикалистов. Что касается дикого, насильственного, бескомпромиссного духа синдикализма, он явно анархистский по происхождению, черпал вдохновение не только у Прудона, но и у Бакунина больше всего, и у всех остальных, как яростная компания восстания.

«Бунт!» Существует суть синдикализма — бунт, и не просто против современного общества, но и также против марксистского социализма. И восстание было своевременным. Когда, в самом конце девятнадцатого века, Жорж Со-рель поднял у повстанцев знамя синдикализм, время ждало человека. Пролетарский мир был полон недовольства и разочарования в долгосрочной доминирующей марксистской философии. Полвека прошло с тех пор, как Маркс впервые проповедовал свое Евангелие, и революционное тысячелетие нигде не было видно. Общество не стало миром миллиардеров и нищих. Великие капиталисты не проглотили все. Средние классы все-таки выжили и процветают. Хуже всего, с революционной точки зрения, что старшие классы рабочих классов процветали. Квалифицированные рабочие становились рабочей аристократией. Они были приобретателями собственности и, следовательно, растущими капиталистами; они поднимали уровень жизни и, таким образом росли буржуа. Общество, казалось, наделено странной живучестью! Было даже реформирование многих нарушений, которые Маркс считал неизлечимыми. Когда же был пролетариат для наследования земли?