Авишай Маргалит - Достойное общество

Мы уже выяснили, что между социальным перераспределением и бюрократией с необходимостью существует связь. Общество всеобщего благосостояния пытается исправить положение инвалидов, стариков, безработных и бедных, не прибегая при этом к рыночным механизмам. Для этого необходим чиновничий аппарат, не регулируемый рынком и не зависящий от его поддержки. Этот аппарат несет ответственность за предоставление услуг и переадресацию средств нуждающимся. Таким образом бюрократия оказывается встроена в структуру общества всеобщего благосостояния. Термины «бюрократия» и «чиновничий аппарат» вызывают в памяти картину системы, которая сплошь состоит из офисных работников, которые сидят за столами и пьют кофе в рабочее время. Но люди, которые в обществе всеобщего благосостояния оказывают помощь нуждающимся, в реальности выглядят очень по-разному: это сиделки, социальные работники и так далее. Конечно, это относится только к тем случаям, когда общество всеобщего благосостояния само оказывает все необходимые услуги и не состоит целиком из чиновничьего аппарата, который переводит бедным деньги для того, чтобы те покупали необходимые им услуги на рынке. Общество всеобщего благосостояния, предоставляющее ограниченный спектр услуг, совсем не обязательно урезает те суммы, которые выделяет нуждающимся. В подобном обществе применимость понятия бюрократии сокращается до самого узкого из возможных смыслов и включает в себя только госслужащих. Общество всеобщего благосостояния, которое основано исключительно на перераспределении средств, обладает более ограниченным бюрократическим аппаратом, но и оно не в состоянии обойтись совсем без бюрократии.

Помимо тезиса о том, что главная проблема общества всеобщего благосостояния заключена в его бюрократической природе, которая отрицательно влияет на самоуважение людей, получающих помощь, к этому обществу есть и другие претензии. Главная – касательно аспектов, связанных с унижением, – состоит в том, что это общество ограничивает автономию нуждающихся. Оно превращает их в паразитов, попавших в наркотическую зависимость от общественных средств и более неспособных рассчитывать на самих себя. С точки зрения нуждающихся, деньги, приходящие от социальных служб, это легкие деньги. За них не приходится работать, так что люди оказываются серьезно мотивированными на то, чтобы и дальше сохранять зависимость от социальных служб, вместо того чтобы попытаться встать на ноги. Поскольку они уже прошли через опыт унижения, приняв зависимость от социальных служб, они бывают не прочь получать дивиденды со своего унижения.

Таким образом, общество всеобщего благосостояния лишает нуждающихся способности и потребности самостоятельно решать свою судьбу и передает право принимать решения, касающиеся личной автономии, в руки патерналистски ориентированных чиновников. Тем не менее эта критическая точка зрения на государство всеобщего благосостояния допускает, что, если оно сосредоточит свои усилия на перераспределении средств, вместо того чтобы самостоятельно предоставлять услуги, его потенциал унижения снизится в сравнении с обычным государством такого типа; оно даст нуждающимся возможность самим принимать решения, от которых будет зависеть их жизнь.

На это можно возразить, что бедные испытывают нужду не только в том, чтобы залатать прорехи в бюджете; они прежде всего нуждаются в специфических услугах и продуктах. Бедность часто ассоциируется с культурой бедности. Одна из особенностей этой культуры состоит в том, что иерархия приоритетов у бедного человека не является отражением иерархии его настоящих потребностей. Стандартная претензия к бедным гласит, что они скорее потратят деньги на выпивку, чем купят лекарства для своих детей. Отрицательный подоходный налог повышает потребительские способности людей, принадлежащих к культуре бедности, но не в секторе тех потребностей, неспособность удовлетворить которые и делает людей бедными. То, что потребляют люди, принадлежащие к культуре бедности – скажем, наркотики и алкоголь, – создает гораздо большую угрозу для их автономии, чем любое патерналистски окрашенное вмешательство со стороны соцработников.

Когда несколько выше я упоминал о семье бедного человека, я затронул крайне важный вопрос. Мы часто обсуждаем человеческое достоинство так, словно общество состоит из индивидов, каждый из которых принимает решения сам за себя, тогда как в действительности главы семейств часто принимают решения, которые серьезно влияют на судьбы других членов семьи. Лишив главу семьи некоторой доли инициативы и определяющей роли в принятии решений, мы, возможно, могли бы повысить степень автономии других ее членов.