Мюррей Букчин - К освободительным технологиям

1848 год выделяется из всех остальных как поворотный пункт в истории современных революций. Это был год, когда состоялся дебют марксизма с его «Коммунистическим манифестом» в роли отдельной идеологии, и когда пролетариат в лице парижских рабочих на июньских баррикадах впервые выступил как самостоятельная политическая сила. Можно сказать также, что в 1848 году, почти в самой середине XIX столетия, был отмечен пик традиционной, основанной на силе пара технологии, которая полутора столетиями раньше была введена новой машиной.

В конвергенции этих идеологических, политических и технологических ориентиров бросается в глаза, насколько «Коммунистический манифест» и июньские баррикады опередили свое время. В 1840-е годы промышленная революция ограничивалась тремя сферами хозяйства: текстильным производством, изготовлением железа и транспортом. Изобретение прядильной машины Аркрайта, паровой машины Уатта и механического ткацкого станка Картрайта ввело фабричную систему в текстильной промышленности; одновременно ряд коренных новшеств в технике изготовления железа обеспечил снабжение дешевыми и высококачественными металлами, необходимыми для экспансии фабрик и железных дорог. Но эти новшества, какими бы значительными они ни были, не сопровождались соответствующими изменениями в других областях индустриальной технологии. Ведь, во-первых, лишь немногие паровые машины превышали мощность в 15 л.с., а даже самые лучшие доменные печи давали не намного больше 100 тонн железа в неделю — ничтожно мало по сравнению с тысячами тонн в день, производимыми современными доменными печами. Что еще важнее: остальные области хозяйства все еще не были в значительных масштабах охвачены технологическими новшествами. К примеру, методы добычи полезных ископаемых в горном деле мало изменились со времен эпохи Возрождения. Рудокоп все еще обрабатывал рудоносные жилы с помощью кирки и лома, а насосы по откачке воды, системы вентиляции и техники добычи не слишком улучшились по сравнению с теми, какие были описаны в классическом произведении Агриколы о рудном деле, которое было написано за 300 лет до этого. Сельское хозяйство еще только просыпалось из своего многовекового сна. Хотя для возделывания было уже расчищено много земли, исследования плодородия почвы оставались еще новшеством. Груз традиции и консерватизма все еще был настолько весом, что значительная часть урожая собиралась вручную, хотя уже в 1822 г. была изобретена механическая жатка. Здания, даже массивные и обильно украшенные, сооружались прежде всего с использованием чистой силы мускулов; основу строительной механики по-прежнему составляли блок и лебедка. Сталь все еще оставалась сравнительно редким металлом: даже в 1850 г. она стоила 250 долларов за тонну, и вплоть до изобретения бессемеровского конвертера процесс литья стали веками испытывал застой. И, наконец, хотя наблюдался прогресс в создании точных инструментов, стоит упомянуть о том, что попытки Чарльза Бэббиджа сконструировать усовершенствованную счетную машину потерпели неудачу из-за недостаточных технических возможностей эпохи.

Я потому собрал вместе все эти технические детали, что как заключенные в них возможности, так и их пределы оказали большое влияние на революционное мышление XIX столетия. Технологические новшества в текстильной и тяжелой промышленности придавали социалистической и утопической мысли новый смысл, перспективу на будущее и импульс. Революционным теоретикам казалось, что впервые в истории стало возможным обосновать их мечту об освобожденном обществе зримой перспективой материального изобилия и увеличения свободного времени для подавляющей массы людей. Социализм, заявляли теоретики, мог бы поэтому опереться на эгоистические устремления, а не на шаткие духовное и душевное благородство человеческой натуры. Технологическое обновление превращало социалистический идеал из смутной гуманистической надежды в практическую программу.

Этот новообретенный практический характер побудил многих социалистических теоретиков, в особенности Маркса и Энгельса, вступить в сражение за границы техники их эпохи. Они столкнулись с главным стратегическим вопросом: во всех предшествующих революциях развитие техники еще не достигло той стадии, на которой можно освободить людей от материальной нужды, изнурительного труда и борьбы за жизненно необходимые блага. Какими бы светлыми и возвышенными ни были революционные идеалы прошлого, огромное большинство населения было бы обречено по-прежнему страдать под игом материальной нужды. Ему пришлось бы после революции вновь уйти с арены истории, вернуться к работе и передать организацию и управление обществом новому праздному эксплуататорскому классу. Любая попытка равномерно распределить общественное богатство на низком технологическом уровне не устранила бы нужду, но лишь распространила бы ее на все общество, создав тем самым предпосылки для новой борьбы за основы жизнеобеспечения, новые формы собственности и, в конечном счете, за новую систему классового господства. Развитие производительных сил — это «абсолютно необходимая практическая предпосылка коммунизма», писали Маркс и Энгельс в 1846 г., «потому что без него нехватка станет всеобщей, и с этой нехваткой необходимым образом воскреснут борьба за самое необходимое и вся старая мерзость».