Уильям Уорнер - Живые и мёртвые

Социальное регулирование поведения человека, в отличие от технического, заключается в основном в (1) разделении труда, необходимом для манипулирования орудиями в процессе извлечения из природы необходимого для жизни, и (2) распределении вновь создаваемых желаемых благ. Тип социальной организации, которым обладает группа, будет определять распределение между ее членами приятных и неприятных задач, а также распределение добытого. Если общество во всех частях своей структуры демократично (а большинство простых обществ именно таковы), то разделение труда и распределение благ будут тяготеть в сторону равенства; если же оно стратифицировано, то правила, контролирующие разделение труда и распределение его продуктов, будут способствовать неравенству.

Регулирование использования орудий труда вкупе с распределением результатов технической деятельности означает, что продукты труда так или иначе социально размещены. Если эти продукты не подлежат немедленному потреблению, то их социальное размещение должно сохраняться во времени. Что касается менее бренных предметов, то они должны оставаться в одном месте на протяжении нескольких поколений. Следовательно, социальная организация помещает членов группы, а также объекты, создаваемые ими в процессе манипулирования технической системой, в определенные места.

Трудовые навыки по самой своей природе утилитарны. Это способы преобразования материи из непригодной к употреблению в социально пригодную к употреблению форму. Одно из фундаментальных различий между трудовыми навыками и ритуальными актами состоит в том, что первые непосредственно ценны и утилитарны по самой своей природе и признаются в качестве таковых, тогда как последние вторично (т. е. символически) выражают социальную ценность определенного компонента социального поведения. Навыки и ритуальные акты могут, однако, совмещаться в единой деятельности, так что техническое действие может быть в высокой степени ритуализированным. Современный этикет и манеры поведения за столом, окружающие трапезу, например, правильное пользование ножом или вилкой, — примеры ритуализации технического поведения, ибо доставка пищи в рот с помощью того или иного инструмента представляет собой нечто большее, нежели просто искусное техническое действие. Техническая система служит удовлетворению ряда социализированных биологических потребностей. Это показывает и другой пример. Голодный европеец, как и его примитивные современники, утоляет голод путем выбора чего-нибудь из рациона питания, в высшей степени социально ограниченного. Некоторые продукты питания, высоко ценимые многими народами, как-то: кузнечики, гусеницы, муравьи и личинки, — он считает непригодными для употребления в пищу человеком. Хотя голод — состояние физическое, его знание о том, каким образом его следует утолять, относится к сфере культуры.

Технические системы в мире варьируют в диапазоне от очень простых систем обществ охотников и собирателей до исключительно сложных систем современного сообщества. Это довольно успешно было продемонстрировано Хобхаусом [306] Hobhouse L. Т., Wheeler G. С., Ginsberg М. The Material Culture and Social Institutions of the Simpler Peoples. L.: Chapman & Hall, 1915. и его коллегами, которые составили их классификацию на основе двух основных критериев: (1) способа, с помощью которого различные группы извлекают пищу из природы, и (2) сравнительной сложности вырабатываемых ими форм адаптации. В соответствии с этими критериями Хобхаус сконструировал следующие типы: (1) общества охотников и собирателей, (2) пастушеские общества и (3) сельскохозяйственные общества. Последние подразделялись далее еще на три категории в зависимости от внутренней сложности системы. Янки-Сити, бесспорно, подпадает под крайнюю форму на этой шкале, а именно, наиболее сложный тип сельскохозяйственных групп.

Вышеупомянутые технические системы имеют тенденцию быть относительно стабильными или нестабильными; иначе говоря, либо они, подобно технической системе, скажем, австралийских аборигенов, претерпевают лишь незначительные или не претерпевают вовсе никаких наблюдаемых изменений, либо они, подобно нашей системе, изменяются чрезвычайно быстро. В связи с последним замечанием возникает важный вопрос. Если общество может быть описано как система, все части которой взаимозависимы, то любое изменение в его технологии и общем приспособлении к природной среде, по-видимому, должно оказывать какое-то воздействие на социальную организацию, которая должна влиять на систему абсолютной логики; последние же, в свою очередь, должны взаимодействовать друг с другом и оказывать обратное влияние на технологию. Наши наблюдения в Янки-Сити, похоже, подтверждают это. Идеи прогресса, свободы, демократии и другие ценности, высоко почитаемые в Янки-Сити (как и вообще в Соединенных Штатах) санкционируют определенные типы изменения, особенно технологические, но те в меньшей степени способствуют изменениям в социальной организации и абсолютных идеологиях. Однако до тех пор, пока техническая система продолжает претерпевать изменение, одно из следствий общих гипотез нашего исследования должно будет состоять в том, что социальная организация тоже должна меняться или быть достаточно гибкой в своей существующей форме, по крайней мере, для того, чтобы регулировать развивающиеся новые технические формы.