Ирвинг Гофман - Ритуал взаимодействия

Важные комментарии о некоторых структурных ролях, исполняемых при неформальном общении, можно найти в рассуждении об иронии и поддразнивании в статье: Burns Т. Friends, Enemies, and the Polite Fiction //American Sociology Review, 18. 1953. p. 654–662.

Значение этого статуса становится ясным при рассмотрении случаев нелегитимного или непризнанного участия в речевом взаимодействии. Человек может подслушать разговор других людей без их ведома; он может подслушать их разговор, и им это станет известно, и тогда они делают выбор — повести себя так, словно он ничего не подслушал, либо подать ему неформальный знак, что им известно: он подслушивает. Во всех этих случаях постороннего держат на известной дистанции как того, кто формально не принимает участия в общении. Разумеется, ритуальный порядок требует различного отношения к партнеру полномочному и неполномочному. К примеру, со стороны полномочного участника лишь незначительное оскорбление может быть проигнорировано без того, чтобы такая тактика нанесла ущерб лицу оскорбленного; по достижении известного предела необходимо противостоять обидчику и требовать, чтобы он загладил свою вину. Однако во многих обществах словесные оскорбления неполномочных участников могут быть проигнорированы без потери лица оскорбленным.

Дополнительный анализ структуры речевого взаимодействия см. в Goffman Е. Communication Conduct in an Island Community. Unpublished Ph.D. Dissertation. Department of Sociology, University of Chicago, 1953.

Сюда я включаю и формальные беседы, в которых правила процедуры явно предписаны, официально поддерживаются и в которых лишь некоторым категориям участников дозволено держать слово, и неформальные разговоры без оговоренных правил, где очередность высказываний свободно регулируется участниками.

Люди, уже имеющие опыт общения друг с другом, часто заканчивают свои беседы, так или иначе показывая, что все участники независимо друг от друга намерены разойтись одновременно. Происходит общее взаимное расставание, при котором, возможно, никто не сознает, какие сигналы были посланы ими друг другу для благополучного достижения одновременности этого действия. Таким образом, каждый участник огражден от попадания в компрометирующее положение, когда он демонстрировал бы готовность и дальше проводить время с тем, кто уже, возможно, не так этого хочет.

Эмпирическую дискретность единиц взаимообмена иногда трудно уловить, если один и тот же человек кладет конец одному взаимообмену и делает первый шаг в следующем. Аналитическое значение взаимообмена как единицы, тем не менее, сохраняется.

Существование единицы взаимообмена — это эмпирический факт. В дополнение к его ритуальному объяснению могут быть предложены и другие. Например, когда человек высказывает утверждение и тут же получает ответ, это позволяет ему понять, что утверждение принято и принято правильно. Такая «метакоммуникация» необходима по функциональным причинам, даже если не является необходимой по причинам ритуальным.

Приветствия, безусловно, служат для прояснения и установления ролей, которые примут участники в данной ситуации разговора, и утверждают участников в этих ролях; прощания обеспечивают возможность недвусмысленного завершения взаимодействия. Приветствия и прощания также могут быть использованы с целью называния и оправдания извинительных обстоятельств — в случае приветствия это обстоятельства, препятствовавшие до сего момента взаимодействию участников, а в случае прощания это обстоятельства, не позволяющие участникам продолжить демонстрировать взаимную сплоченность. Такие оправдания позволяют поддерживать впечатление более теплых отношений между участниками, чем на самом деле. Позитивный акцент, в свою очередь, создает уверенность, что они с большей готовностью вступят в контакт; чем они, вероятно, склонны, тем самым гарантируя открытость разветвленных каналов для потенциальной коммуникации.

Durkheim E. The Elementary Forms of the Religious Life / Trans, by J.W. Swain. Glencoe (III.): Free Press, 1954. p. 240–272.

Отделение А формально было отведено для фармакологических исследований. В нем содержались двое контрольных испытуемых — нормальные девятнадцатилетние юноши, уклоняющиеся от воинской службы вследствие своей принадлежности к секте меннонитов; две женщины в возрасте около пятидесяти лет, страдавшие гипертонией, а также две женщины в возрасте за тридцать с диагнозом шизофрения в удовлетворительной стадии ремиссии. В течение двух месяцев автор принимал участие в жизни отделения в официальном статусе нормального контрольного испытуемого, ведя жизнь пациента на протяжении дня, а иногда и ночуя в комнате, предназначенной для больного. Отделение Б было отведено для исследования девушек, страдавших шизофренией, и их так называемых шизофреногенных матерей: семнадцатилетняя Бетти и ее мать миссис Баум; пятнадцатилетняя Грейс и тринадцатилетняя Мери, чьи матери посещали палату почти каждый день. Автор проводил несколько дней в неделю в отделении Б в качестве штатного социолога. В известных пределах отделение А может рассматриваться как обычная нормальная выборка, а отделение Б — как выборка психически больных пациентов с известными нарушениями. Следует пояснить, что данные рассматриваются лишь в одном определенном аспекте и что каждому описанному событию может быть дана дополнительная интерпретация, например психоаналитическая.