Макс Вебер - Избранное. Образ общества

Вебер не принял во внимание такое соглашение. Он, возможно, подошел ближе к изучению воздействия религиозных идей на деятельность людей, когда подчеркивал важность социального контроля в пределах ограниченной общины. Поэтому, возможно, он переоценивал значимость религиозных идей всякий раз, когда более или менее непреднамеренно переходил от анализа направления религиозного влияния к утверждениям, касающимся той степени, до которой религиозные идеи становятся внутренне присущими людям. Но не обязательно, однако, делать такой сомнительный шаг; анализ светской этики мировых религий действителен на уровне «целей и предположений» (термин Буркхардта), которые характеризуют культуры и значительно, хотя и не определяюще, воздействуют на поведение людей. Хотя веберовский подход может быть не полностью объясняет нечеткую связь между культурой и поведением, этот недостаток неизбежен и обусловлен более широкой целью, состоящей в систематическом сравнении великих мировых религий, отнесении этих религий к сложным социальным структурам и преобладающим в них настроениям и, наконец, в объяснении рационализма западной цивилизации. Для таких более крупных целей хорошо годится «неисторический» метод преувеличения и упрощения исторических явлений.

(4) В каждом из этих независимых исследований Вебер молча выбрал одну центральную проблему и, рассматривая ее со всех возможных сторон, исследовал структуру общества. Это было уже очевидно в анализе труда восточнонемецких фермеров, который шаг за шагом вел его к изучению структуры немецкого общества. Это в равной степени справедливо и по отношению к его работе о древней цивилизации, в которой он использовал в качестве узлового момента связь между военной организацией и сельскохозяйственным производством [635]. Это очевидно и в его социологии религии, где исследование светской этики великих мировых религий ведет к анализу основных социальных групп в связи с особенностями общественного сознания китайской, индийской и западной цивилизаций. Эта процедура имеет по крайней мере три преимущества.

Во–первых, она обеспечивает* удобный механизм для исследования структуры общества. Несмотря на то что Вебер отвергал органический подход, он был заинтересован в структурной согласованности общества. Он подходил к решению этой проблемы, выбирая такой ее аспект, который пронизывал все общество. Изучение этого аспекта могло открыть взаимосвязи между основными частями общества.

Вторая положительная черта процедуры состоит в том, что она подходит для целей сравнительного анализа. Сравнение браминской и конфуцианской интеллигенции, пророчества в Древней Греции и Иудее, светской этики пуританства, конфуцианства и индуизма, религиозных наклонностей аристократии, средних классов и других групп в различное время и разных местах, сравнение политического положения городов в восточных и западных цивилизациях – все это примеры данной процедуры, описанной выше. В различных обществах возникают аналогичные проблемы; как, например, угроза для светской власти, содержащаяся в религиозных предсказаниях. Поскольку эта проблема была обозначена, было бы полезно изучить, как к ее решению подходили в разных обществах; выявленные таким образом различные подходы могут быть применены к другим аспектам соответствующих обществ.

В-третьих, выбор Вебером центральной проблемы обычно связан с «парными понятиями», что обеспечивает искусственные отправные пункты для анализа эмпирических событий. Суть дела в проблематичной связи между идеями и «материальными условиями», которые Вебер связывал с противоположностью между классами и социальными группами. Эта противоположность служила основой для теории социальных изменений, в соответствии с которой периоды стабильности благоприятствуют стратификации в соответствии со статусом, тогда как периоды быстрых изменений препятствуют статусному расслоению, открывая простор денежным отношениям и выставляя их на передний план [636]. Так, например, с упадком торговли в Римской империи в последний период ее существования свободные землепашцы превратились в крепостных. Следовательно, рост статусных различий находился в зависимости от отношений, основанных на рыночных сделках. Наоборот, коммерциализация восточнонемецкого сельского хозяйства подорвала патриархальные отношения между классами и создала угрозу господствующим отношениям между статусами. Чтобы понять направление таких изменений, Вебер рассмотрел каждую тенденцию с точки зрения того, что случилось бы, если бы она полностью осуществилась. Если экономические изменения сильно замедляются, то условности престижной иерархии уничтожают безличность рыночных сделок; если экономические изменения достаточно стремительны, то беэличностные отношения на рынке разрушают существующие статусные различия. Ни одно из этих логических предположений не может, однако, иметь место, поскольку экономический и социальный порядок взаимно влияют друг на друга в каждом случае. Действия, основанные на экономическом интересе, обычно имеют целью сохранение или приобретение «доброго имени», как при организации объединений с ограниченным дос. упом для биржевых маклеров или в поисках земель и титулов немецкими промышленниками. Словом, статусные группы обычно стремятся монополизировать свои экономические возможности, как это сделали юнкера, когда они использовали политические преимущества своего социального статуса для удовлетворения своих экономических интересов землевладельцев. Вебер полагал, что такое взаимоотношение между экономическим и социальным порядком можно анализировать только после того, как сформулированы две тенденции действия с точки зрения гипотетических крайностей.