Макс Вебер - Избранное. Образ общества

Вебер не игнорировал тот факт, что в человеческом поведении очень много непоследовательного и бездумного. Он полностью сознавал, что люди редко отчетливо формулируют свои принципы с твердой последовательностью, как это делал он сам, считая это необходимым для достижения концептуальной ясности. Он знал также, что в повседневной жизни люди не вникают в Сущность своих обычаев, на соблюдении которых они настаивают в силу «бездумного подражания» [624]. он хотел, однако, подчеркнуть, что его социология имела бы дело с людьми как «культурными существами», и большая часть того, что люди в обществе воспринимают как должное даже в своем установленном поведении на самом деле заключает в себе основные верования й убеждения, без которых они не могут функционировать [625]в своей социологии религии он поставил перед собой задачу четко сформулировать эти основные принципы и предположения.

Такой подход неизбежно порождает серьезные проблемы для эмпирического изучения общества. Постановка во главу угла принципов и неизбежного противоборства между основными ценностями имеет тенденцию сводить к минимуму внутренние расхождения, характеризующие каждую крупную систему верований [626]. Эта расстановка акцентов может быть применима в различной степени, и Вебер вовсе не ставил акценты одинаково во всех своих работах. Так, например, в исследовании о Китае конфуцианство предстает как единая доктрина в противоположность даосизму; в то время как в исследовании об Индии мы обнаруживаем гораздо большую дифференциацию в границах ортодоксального индуизма. Рассматривая древний иудаизм, Вебер пошел еще дальше и показал огромное разнообразие ортодоксальных и неортодоксальных доктрин, из которых постепенно возникали основные постулаты иудаизма. Такое различие в расстановке акцентов было отчасти случайным; так, к примеру, Вебер гораздо лучше знал иудаизм, чем конфуцианство. Отчасти же акцент на «типичной» ориентации различных мировых религий представлял собой побочный результат попытки противопоставить друг другу некоторые цивилизации. Существуют, однако, и более существенные различия между этими исследованиями, которые могут быть представлены в виде схемы.

Исследования Вебера в области социологии религий

Хотя объем исследований намного больше, чем показывает схема, верно и то, что Вебер постепенно увеличивал их внутреннюю взаимосвязь, и что пункты 2 и 3 – это лишь предварительные исследования для последующего подробнейшего анализа, содержащегося в «Древнем иудаизме». В своих работах по Китаю и Индии Вебер поставил себе цель изобразить религиозную ориентацию, резко контрастирующую с западной, так как лишь после этого он смог точно определить характерные черты, свойственные исключительно западной религиозности и, следовательно, требующие разъяснения.

Вся работа целиком охватывала по меньшей мере 5 различных уровней анализа: 1) объяснение индуктивных обобщений; 2) толкование сущности религиозных доктрин; 3) метод концептуализации исторического материала; 4) использование этого метода на основе сравнения, для того чтобы выявить отличительные черты каждого исторического явления; 5) причинный анализ с целью объяснения рационализма цивилизации Запада. Каждый из этих уровней заслуживает детального рассмотрения.

Обобщения Вебера часто называют «разъясняющими», однако немного было сделано для того, чтобы установить, в каком смысле такое определение правомерно. Мысль Вебера о возникновении религиозных нововведений в регионах, соседствующих с великими мировыми империями, довольно точна. На основе сравнительных данных Вебер сделал вывод о том, что великие религиозные лидеры были наиболее активны в городской местности, но не в крупнейших мировых центрах. Вебер связал этот вывод с той идеей, что люди в этих культурных центрах считали или предполагали, будто они знают все ответы и не в состоянии больше задавать вопросы, имеющие глубокую религиозную значимость, так как они погрязли в техническом прогрессе цивилизации. Лишь те из них, кто не так глубоко погряз в этом, однако все же испытал влияние культурных центров на свои основные интересы, сохранили способность удивляться событиям и задавать вопросы об их смысле. Эта идея объясняет индуктивное обобщение, так как она обобщает связь между условиями существования и типами религиозного опыта [627].