Вадим Россман - Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

В некоторых случаях богатая или более сильная часть страны отдает статус столицы более слабой (или более бедной) части в обмен на финансирование определенных проектов или принятие на себя конкретных экономических обязательств, как это произошло, например, в США с избранием Вашингтона столицей. В таких случаях испытывающая большую нужду в финансах часть страны как будто платит валютой столичного статуса за сиюминутные экономические преимущества: деньги меняются на престиж.

В некоторых случаях во время выборов президент может посулить статус столицы определенному региону страны, как правило, колеблющемуся или неустойчивому, в обмен на политическую поддержку. Именно такую ситуацию мы описали на примере Южной Кореи (Economist, 2010). Схемы подобных компромиссов чрезвычайно интересны и заслуживают того, чтобы стать предметом специального анализа.

Примеры компромиссов, которые заключают относительно равномощные стороны, дают многие современные страны, а также ряд древних и средневековых государств. Яркие примеры такого рода мы находим в современной политической жизни – в США, Канаде, Австралии, Центральной Америке.

Вашингтон находится на границе исторического Севера и Юга и представляет собой своего рода законсервированный компромисс. В Канаде Оттава стала компромиссом между англоязычным Торонто и франкофонами Монреаля, между провинциями Онтарио и Квебеком. Канберра – тоже своего рода пространственный компромисс между двумя крупнейшими городами – Мельбурном и Сиднеем. В 1865 году в Новой Зеландии столица была перенесена из Окленда, который продолжает оставаться главным экономическим центром, в Веллингтон, который находится примерно посередине страны – между Северным и Южным островами, главными территориями государства.

В Нигерии перенос столицы в Абуджу был попыткой найти политически нейтральный город, который бы стал компромиссом между мусульманским Севером и христианским Югом. Столица Евросоюза Брюссель расположена на границе галльского и германского миров, а внутри самой Бельгии – на границе франкофонов и фламандцев. По той же причине первоначальной столицей Священной Римской империи был избран Аахен, столица Карла Великого, на границе германского и галльского миров. Компромиссом между Нижним и Верхним Египтом стала древнеегипетская столица Мемфис.

2. Стратегия многополярной интеграции

В отличие от стратегии компромисса здесь нет явно выраженных двух сторон, которые могли бы договориться по поводу промежуточной точки, и сама геометрия размещения власти играет подчиненную роль. Как и в первом случае, целью государства является идентификация нейтрального места, который бы уравновесил всю систему государства, но эта нейтральность далеко не всегда может найти себе географическое выражение в виде геометрического центра и абсолютных значений расстояний.

Такая интеграция происходит или в гомогенных обществах, или в обществах, где существует большое множество различных этнических или религиозных групп и где трудно исчислить хотя бы приблизительную их точку равновесия и компромисса. Наиболее типичен этот тип интеграции для тех стран, где есть множество субъектов интеграции – этнических или субэтнических групп, штатов, земель.

В таких случаях государство ищет возможности утвердить федералистские принципы управления, пытаясь создать для этого подходящую среду, что иногда приводит к реформам и реконструкции страны. В этих странах требуется более сложная и многосторонняя балансировка интересов, которая выходит за пределы геометрических просчетов промежуточности. Таким местом часто служит нейтральная точка, вынесенная за пределы экономического центра. Примерами стран такого рода, опирающихся на концепцию многополярной интеграции, представляются Швейцария, а также Бразилия и Казахстан. Их столицы не находятся в геометрическом центре.

3. Стратегия исторической интеграции

Во многих случаях нации, недавно освободившиеся от колониального господства, долго оторванные от своей сугубо национальной почвы и истории или длительное время разделенные, пытаются воссоединиться со своим прошлым и возвращают столицу непременно в старое место. Эта стратегия относится к нациям с разорванной судьбой, проблемами хронических дислокаций и политического разделения, история которых оказалась расколотой или внешними завоевателями, или особенностями их собственной политической истории. Столица в контексте исторической интеграции становится своего рода скрепой или клеем, которая соединяет прошлое с будущим и подобно живой воде сбрызгивает тело больного героя. Предмет интеграции здесь не столько места, сколько отрезки времени.