Вадим Россман - Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

В одних странах наблюдается стремление воспроизвести или продублировать в новой столице всех или основных функций старой столицы. В других случаях, напротив, заметно желание реформаторов сократить функции столицы до чисто административных и преобразовать за счет этого страну. Сокращения задач столицы, с их точки зрения, может привести к установлению более демократической и многофункциональной урбанистической системы.

Свою роль здесь также может играть и дистанция между новой и старой столицами. Большее удаление нового города от старого, учет сил близкодействия и дальнодействия, может указывать на масштаб осуществляемых преобразований.

В новых столицах также по-разному могут фиксироваться или акцентируются различные аспекты видения нации – от экспрессивности эндогенных или даже фольклорных культурных форм до аспектов тотального модернистского социального преобразования (Бразилиа) или воссоздания элементов традиционалистской религиозности на новой основе (Малайзия).

Устройство столицы также может указывать на центральность столицы в политической организации государства или ее относительную незначимость. В этом отношении существуют определенные культурные инерции. Так, европейская столица одновременно и больше и меньше столиц досовременных неевропейских обществ. Она может быть меньше по своей роли, чем столица досовременных неевропейских стран, так как в ней не сосредоточена вся полнота государственной власти. Но она и больше нее, поскольку она в большей степени аккумулирует волю всей нации и через баланс репрезентаций представляет не только власть, но и весь народ.

Шесть интегративных стратегий

Несколько условно можно выделить шесть стратегий в переносах столиц: стратегию пространственного компромисса, стратегию многополярной интеграции, стратегию исторической интеграции, стратегию альтернативного позиционирования и стратегию экономической интеграции и стратегию децентрализации. Вторая и последняя из них могут также интерпретироваться как вспомогательные стратегии или подстратегии. Хотя их не всегда можно строго разграничить и они не являются взаимоисключающими, выделение этих стратегий важно во всяком случае для аналитических целей.

Наиболее общим моментом здесь является то, что новая столица служит инструментом интеграции и способом установления равновесия между существующими социальными, политическими или экономическими силами. Эти четыре стратегии – в противоположность трем стратегиям, которые мы обсудим позже, – обычно направлены на максимизацию инклюзивности в стране, которая может иметь этнические, религиозные, политические или экономические формы и манифестации.

I. Стратегия пространственного компромисса

Эта стратегия, как правило, имеет в виду две относительно равномощные стороны, которые подлежат интеграции. В этом случае обычно выбирается промежуточная нейтральная точка в расположении новой столицы. Как правило, в качестве такой нейтральной точки может выступать граница между двумя этнолингвистическими, экономическими или религиозными сообществами. Приведем несколько примеров для иллюстрации этого типа стратегии.

В 1862 году Румыния получила независимость и сделала своей столицей Бухарест, расположенный на стыке двух княжеств – Валахии и Молдовы. В 1598 году в связи с возникновением Речи Посполитой, унии Польши и великого княжества Литовского, столица была перенесена из Кракова в Варшаву, которая была ближе к Литве и выступала символом единства двух частей республики (Тархов, 2008). В 1858 году столица Никарагуа перемещается из Леона в Манагуа, который стал компромиссом между двумя главными городами страны, либеральным Леоном и консервативной Гранадой.

Когда одна из частей является более сильной и интегрирует (или подчиняет себе) более слабую сторону, она может себе позволить компромисс в виде размещения столицы на территории подчиненного или более слабого участника. Так в период Иберийской унии (1580–1640) серьезно обсуждались предложения о переносе испанской королевской столицы из Мадрида в Лиссабон.

При этом в контексте интеграции стратегия сторон иногда приобретает характер обмена quid pro quo. В таких ситуациях именно столичный статус как важный элемент символического капитала нации часто выступал в качестве предмета обмена, переговоров и компромисса между участниками национального пакта. Как фактор престижа, этот столичный статус мог обмениваться на какие-то более экономически осязаемые блага.