Вадим Россман - Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения

В подобного рода теориях реальностью и действительным потенциалом наделена только власть великих держав и наднациональных экономических и политических комплексов, которые, как правило, характеризуются экономической или военной гегемонией. Современная экономическая власть удовлетворяется своим финансовым господством, унифицированным урбанизмом, избегающим броских, ярких и идиосинкратических архитектурных форм и манифестаций. Эта власть по своей природе ацентрична, экстерриториальна и присутствует в равной мере в каждой точке пространства. Переносы столиц в этой картине мира представляют собой не более чем перестановку мебели во внутренних интерьерах национальных государств, которые лишены реального международного политического веса и влияния.

Одним из следствий такого подхода является систематическая недооценка роли национальных государств. Тем не менее наиболее важные глобальные города по-прежнему локализованы в крупных национальных государствах, представляют их и тесно интегрированы в свои национальные экономики. О важности центра и физического воплощения национальных символов в физической инфраструктуре столичных городов как будто свидетельствуют многочисленные недавние опыты переносов столиц и интенсивные публичные дебаты по этому вопросу. Поэтому, с точки зрения автора, панихида по нациям и их центрам, которую отмечают некоторые теоретики глобальных городов, несколько преждевременна.

Мы выделили несколько значимых принципов и стратегий в размещении столиц. Особенно важно подчеркнуть следующие выявленные тенденции.

Не существует предустановленной гармонии между военными, политическими и экономическими преимуществами места расположения столицы. Не существует также среднего арифметического между этими факторами, хотя в редких случаях возникают счастливые возможности каким-то образом учитывать все из них и находить более или менее удачные формы их сочетания. Поэтому государствам обычно приходится выбирать между различными альтернативными решениями и жертвовать менее существенными параметрами.

В нашем историческом обзоре мы видели большое разнообразие и плюрализм в понимании концепции столичности: в разных государствах существовали разные представления о необходимом количестве столиц, их функциях, смысле и пространственном распределении столичных функций. Сегодня в мире складывается если не консенсус, то во всяком случае гораздо более универсальное (но не унифицированное) понимание того, что должно и может считаться столицей и каковы ее базовые и наиболее фундаментальные свойства и функции. Эта более универсальная концепция связана главным образом с идеей столицы национального государства.

Мы видели также общую тенденцию постепенного перехода от совмещения религиозных и политических функций и от понимания столиц, прежде всего, как сакральных центров, вписанных в космический порядок мироздания – Талкотт Парсонс называл такие общества «космологическими» – к альтернативному пониманию столичности и дифференциации различных центров. Мы выявили общую – хотя и далеко не универсальную – тенденцию перехода от религиозных и военных обоснований локализации столицы к обоснованию ее местоположения на основе внутренних факторов. Если древние сакральные столицы ориентировались на небо и звезды, имперские столицы находили свое основание в военных стратегиях, а колониальные столицы – в интересах логистики и международной торговли, то современные столицы чаще всего ориентируются на внутренние параметры, на соотношение и баланс сил внутри страны и служат интересам составляющих нацию общностей людей. В соответствии с этим военные соображения уступили место аспектам государственного и национального строительства в качестве главных параметров для принятия такого рода решений. В наиболее плюралистических урбанистических системах мы видим разделение на четыре рода столиц: политические, экономические, культурные и религиозные.

Частью этого общего вектора развития является также тенденция к разделению политических и экономических столиц. Политические столицы, особенно в достаточно крупных государствах, становятся более специализированными. В то время как для некоторых стран такой дуализм является естественным, другие страны пытаются специально конструировать такое разделение. Этот тренд также косвенно свидетельствует, по мнению автора, о ложности представлений о растворении политики в экономике.