Кэтти О'Брайен - ТРАНСФОРМАЦИЯ АМЕРИКИ

Ричард Фултон

/Richard Fulton/

Ф : эйт Толлас

/Fate Thomas/'

Пристрастия принца Бандара ибн Султана в том, что касается секса и наркотиков, были широко известны в Нэшвилле. Но большая часть моей информации, относящейся к его деятельности, получена мной от одного из моих самых близких друзей по проекту «Монарх». Она дочь артиста, часто предоставлялась в качестве проститутки Султану, когда он был в городе.

Когда я была у Чейни, Берд сопроводил меня к Белому дому, чтобы увидеться с Рейганом, который тоже предупреждал меня о принце. Рейган знал о том, что Хабиб сексуально активировал меня для Фахда, и было ясно, что мои запланированные встречи с принцем Бандаром не будут включать в себя обычный секс.

Рейган пошутил в присутствии Берда:

- Птица (Берд) вполне может быть съедена Котиком (ласкательное имя, данное мне Рейганом), но не «Почтовым голубем». У «Почтовых голубей» отвратительный вкус.

Берд засмеялся. Рейган продолжил:

- Почтовые голуби имеют одну цель. Доставку сообщений. На протяжении всей истории мировые лидеры отправляли сообщения друг другу посредством голубей. Сообщения, которые изменили направление событий, которые изменили ход истории. Почтовые голуби, верные и преданные своему делу, летают через моря, но никогда не задерживаются достаточно долго, чтобы даже утолить жажду - приучены не считаться с собственными потребностями. Когда голубя выпускают, он берет прямой курс к месту назначения. Специально для доставки самого сообщения, от которого зависит ход истории. Почему даже Ной доверился голубю, чтобы тот пересек море и вернулся с посланием надежды. Это твоя, Голубя мира, обязанность - взять и доставить сообщение с твоей Родины: от Президента Соединенных Штатов Королю Саудовской Аравии Фахду...

Берд явно был вдохновлен речью. Эту нудную речь мне не дал дослушать звонок от Чейни, который звал меня обратно в свой кабинет. Было еще утро, и Чейни был очень занятым и раздражительным, когда я видела его перед этим. У меня на сердце было тяжело в ожидании физического и сексуального насилия, которым обычно заканчивались

встречи с ним. От сердца отлегло, когда сопровождавший оставил меня в кабинете Чейни, и я заметила, что его настроение кардинально изменилось.

- Вы приказали мне явиться, сэр.

Чейни поднял глаза от стола, за которым он перекладывал газеты и наводил порядок перед тем, как уйти из кабинета.

- Садись, - приказал он. - Я только что узнал об успешном завершении операции с Джинном в бутылке «Потерпевшие кораблекрушение» [«Castaway»] и намерен это отпраздновать. У меня есть время, и я хочу, чтобы ты присоединилась ко мне. Ночлежку подготавливают...

Чейни подумал о чем-то, подошел к двери и сказал парню, сопровождавшему меня:

- Убедись, что «Вафли Страны чудес» есть в ночлежке.

Подошел к столу, снял трубку с телефона, сказал: «Я ухожу». Я последовала за Чейни, выйдя, мы направились в его личную квартиру, которую он называл ночлежкой. Она была оформлена в стиле вестерна, в коричнево-пегих тонах, и обставлена кожаной мебелью. Еды не было, но было много бутылок с алкоголем.

Когда мой сопровождавший пришел, наконец, за мной рано утром, моя рубашка была вся в крови, было сильное вагинальное кровотечение и отек. Оставаться около Чейни, пока он спал, было смертельной ошибкой - это было запрещено. На этот раз он нарушил свое правило и даже не наказывал меня. Он выпил так много алкоголя и так активно использовал свой пенис в качестве штурмового оружия, что вскоре вырубился. Когда я вышла из спальни в зал, то согнулась пополам от боли. Мой сопровождавший повернулся к Чейни и заметил: «Христос, Чейни».

Чейни поднял голову и гордо промычал:

- Теперь ты знаешь, почему они называют его «Дик» [«Dick» - Дик, хрен, член].

По возвращении в Теннеси мой высокооплачиваемый гинеколог, работавший на ЦРУ и знавший, что я была под контролем «Монарх»-программирования и прикрывавший моих мучителей, как обычно выписал мне рецепт для снятия опухоли и боли. У меня еще было плохое самочувствие, и я страдала от боли после воздействия электрических пыток и жестокого секса Чейни, когда Хьюстон отвез меня в Нэшвилл в клуб «Скотобойня» для встречи с принцем Бандаром ибн Султаном.

Официантка подвела меня к столу посла Саудовской Аравии, где он выпивал с мэром Фултоном, шерифом Томасом и шефом полиции Джо Кейси [«Metro Police Chief Joe Casey»] (3). Я подошла к нему и сказала: