Юрген Каубе - Макс Вебер - жизнь на рубеже эпох

Возмущенная реакция Вебера последовала незамедлительно. «Международный еженедельник науки, искусства и техники», где была опубликована критика Рахфаля, предложил выступить с ответной статьей Трёльчу, а не ему. Невежливо. Автор критической статьи воспринимает его и Трёльча как коллектив, что позволяет ему приписывать предполагаемые ошибки одного сразу же и второму [542] Хотя, по сути, для этого были причины, например, тот факт, что на историческом конгрессе 1906 года Вебер попросил Трёльча прочитать тезисы его доклада, так как тот, будучи теологом, лучше владел материалом, связанным с его главной идеей; свое выступление Трёльч, со своей стороны, предварил замечанием о том, что именно Вебер должен был бы читать этот доклад. . Некорректно. Ну и кроме того: «Кто действительно читал наши работы…»; «критики вроде Рахфаля…»; «Однако что это за „историк“, который…»; «Признаюсь, подобного рода дискуссию я нахожу довольно бессмысленной и считаю изрядной дерзостью…»; «некий писатель» Рахфаль; «искусственно и намеренно созданная путаница»; «мнимые противоречия»; «как я в который раз вынужден повторить…» и т. д. [543] РЕ-К, S. 149–187. Собственно, на аргументы Рахфаля Вебер отвечает лишь, что все они уже были опровергнуты в его исследовании, и поэтому он был бы вынужден повторяться. Он явно раздражен тем, что его сложную методологическую конструкцию делают частью чисто фактологического спора о торговых домах Голландии. У него не укладывается в голове, как Рахфаль может утверждать, будто рационалистически регламентированная жизнь еще не является аскезой, а этика кальвинизма вовсе не была такой строгой, как Вебер рассказывает своим читателям [544] Ebd., S. 241. .

Однако первое, что бросается в глаза в этом споре, — это не научные расхождения, а крайне раздраженный тон, заданный Вебером. После того как Рахфаль в своем ответе Веберу протестует против его грубости, но еще раз терпеливо объясняет свои оставшиеся без ответа возражения, Вебер выходит из себя: Рахфаль, пишет он, лишь повторяет мелочные придирки вместо того, чтобы честно признать, что он прочитал работу Вебера поверхностно, и продолжает изрекать неискренние, вызывающие чувство неловкости глупости и банальности. Поэтому Вебер видит в Рахфале бесстыдного и бесчестного человека, который в принципе даже не способен дать сатисфакцию. По своей натуре он «скандальный писака» (это выражение Вебер употребляет трижды), т. е. тот, кто даже не борется по–настоящему, а лишь машет деревянным мечом, «и с таким человеком если и говорят, то открытым, прямым текстом» [545] Ebd., S. 324, 326. . И здесь уже почти не остается сомнений: Вебер хочет спровоцировать дуэль.

Можно было бы рассказать о множестве подобных сцен с участием разгневанного, бросающегося на своих противников Макса Вебера. Начало было положено той сценой военно–полевого суда, которая разыгралась между ним и его отцом. После лекции по поводу вступления в профессорскую должность он радуется шоковой реакции, вызванной его агрессивной манерой излагать свои мысли. В Союзе социальной политики разгорается шумиха вокруг выступления Макса Вебера и его брата против той хорошей репутации, какую прусские чиновники завоевали себе среди представителей политэкономии и государствоведения. Едва закончилось судебное разбирательство с Адольфом Кохом, как Вебер вступает в конфликт с кильским экономистом Бернхардом Хармсом из–за его критики «Очерков социальной экономики», которые должны были выходить под редакцией Вебера с 1908 года. Дело чуть не доходит до дуэли. Хармс как–то намекнул кузену Вебера Отто Баумгартену, что редактором следовало бы сделать его, а не Вебера. В письме к Фердинанду Теннису, в котором он предполагает союзника Хармса и с которым по этой причине временно разрывает отношения, Вебер с возмущением пишет о критике в его адрес в связи с тем, что он–де игнорирует традиции издательства, тогда как на самом деле честь издательства «абсолютна тождественна моей чести», и речь идет о его собственной «незапятнанной репутации» [546] MWG II/8, S. 126 и далее. . Он вызывает Хармса на дуэль (на саблях!), но когда Хармс, который моложе Вебера на двенадцать лет, принимает вызов с условием, что поединок состоится во время пасхальных каникул, чтобы не привлекать внимание студентов, Вебер отказывается от вызова, сославшись на то, что его гнев уже остыл. Коллега Хармса — Феликс Рахфаль! — отмечает, что в своем отказе от дуэли Вебер допустил грубые нарушения формальных требований.