Наука и жизнь, 1999 № 01

Что же касается ремонта, то его по технологии фирмы «Диаскан» проводят снаружи – без остановки перекачки нефти. На поверхность трубы надевается в месте дефекта стальная муфта, которую не приваривают к трубе, а заполняют быстротвердеющим составом из эпоксидной смолы и отвердителя. Затвердевая, закачанный в кольцевидное пространство между муфтой и трубой композит образует вместе с ними монолитную конструкцию, а срок службы трубы продлевается в этом случае не менее чем на тридцать лет.

Нельзя не заметить, что улицы Москвы стали в последние годы несколько чище, но похоже, что в будущем эта чистота будет почти стерильной. На столичных улицах и в парках скоро появятся пылесосы.

Первый отечественный пылесос для городского хозяйства разработан конструкторами столичной фирмы «Фрегат» и уже начал выпускаться на одном из заводов подмосковного Серпухова. Обслуживается такой пылесос, которому авторы дали имя «Посейдон», одним человеком, толкающим его впереди себя и время от времени опорожняющим переполненный мусором мешок. Работа получается достаточно эффективной: один снабженный уличным пылесосом сотрудник городского хозяйства способен заменить десятерых дворников с метлами. Заправляют «Посейдон» всего лишь одним литром бензина, что оказывается достаточным для уборки листвы и уличного мусора на площади до 2420 квадратных метров. И времени на это требуется в общей сложности не более одного часа. Промышленный выпуск пылесоса «Посейдон» ведут принадлежащие фирме «Фрегат» цеха одного из заводов г. Серпухова (Московская область).

Сегодня конструкторы фирмы разрабатывают самоходный пылесос на атомобильном шасси, который будет обладать в несколько раз большей продуктивностью и предназначен для уборки проезжей части.

«Какой бы ни была наша история, изменить ее уже нельзя – приходится брать какая есть… Для каждого человека история его страны – в какой-то мере и его личная история: он вписан в нее».

Так говорил академик Александр Александрович Баев, рассказывая о своей жизни. Так говорил человек, проведший в заключении и ссылке 17 долгих и самых активных лет жизни. Вернувшись в науку уже в зрелом возрасте, он, по сути, начал все сначала, но сумел оставить заметный след в науке, которой отдал все свои силы.

Сотрудники Института молекулярной биологии имени В. А. Энгельгардта, друзья и сподвижники А. А. Баева воздвигли прекрасный памятник своему учителю и коллеге, собрав в книге (она так и называется «Академик Александр Александрович Баев») воспоминания самого Баева, его жены, сына и людей, трудившихся с ним рядом. Но поистине жемчужинами этой книги, к сожалению, вышедшей очень маленьким тиражом – 1500 экземпляров, можно назвать собранные воедино переписку Баева с академиком Энгельгардтом и заметки разных лет, где ученый размышляет о проблемах науки, жизни, нравственности и ответственности человека за свои поступки.

«Вопрос о моральной ответственности в более острой форме возник позже, – пишет А. А. Баев, – в тюремной келье Соловецкого монастыря после моего ареста в 1937 году. И там, за решеткой был найден ответ. Я пришел к мысли, что мое поведение в 30-е годы по-человечески было понятно, но в моральном смысле непростительно. Я тюрьму заслужил, но вовсе не потому, что будто бы принадлежал к организации молодых бухаринцев, за что меня судила Военная коллегия Верховного суда в Лефортове в 1937 году, а за нарушение законов морали – примирение со злом».

Публикацию отрывков из книги «Академик Александр Александрович Баев» мы начинаем с воспоминаний его жены Екатерины Владимировны БАЕВОЙ.

Огромное счастье выпало на долю А. А. Баева, что его судьба пересеклась с линией жизни Владимира Александровича Энгельгардта. С того дня, когда он пришел к Владимиру Александровичу аспирантом, потом в лабораторию Института биохимии в Москве и, наконец, через 17 лет вернувшись в науку (благодаря неустанным стараниям Владимира Александровича), Александр Александрович не имел, да и не хотел иметь права на поблажку; он весь свой ум, волю и силы употребил служению науке, чтобы Энгельгардту не было досадно и стыдно за него и не возникало ощущение, что он ошибся в нем.

Владимир Александрович Энгельгардт не тащил за руки своих учеников, полагаясь полностью на их природные данные, работоспособность и самолюбие (в хорошем смысле этого слова); его помощь всегда была тактичной – он радовался успехам и не упрекал за ошибки. Владимир Александрович был эталоном благородства, интеллигентности, доброжелательности, глубокой культуры, душевной и внешней красоты. Это был тот тип человека, при контакте с которым каждый, как мне кажется, хотел в чем-нибудь походить на него. И я уверена, что для Александра Александровича с первых дней его знакомства с Владимиром Александровичем Энгельгардтом не было лучшего примера для подражания.