Мартин Форд - Роботы наступают

В среде более консервативно настроенных экономистов идея неравенства как важного фактора замедления роста не находит совсем никакого отклика. Более того, многие экономисты правого толка даже отказываются признавать справедливость аргумента о том, что главной проблемой экономики было и остается отсутствие спроса. Вместо этого на всем протяжении периода восстановления они указывали на неопределенность, связанную с такими проблемами, как уровень государственного долга, возможное повышение налогов, активизация деятельности в области регулирования и реализация Закона о доступном медицинском обслуживании. По их словам, для повышения уровня уверенности инвесторов и бизнесменов, а значит, и роста инвестиций, занятости и экономики в целом достаточно сократить государственные расходы и налоги, а также ослабить режим регулирования. Эта идея — которая лично мне кажется абсолютно оторванной от реальности — неоднократно подвергалась разгромной критике со стороны Кругмана, называющего ее верой в «фею Уверенности» {273}.

В этом споре я сам исхожу из того, что профессиональные экономисты — у каждого из которых есть доступ к одним и тем же объективным данным — совершенно не способны прийти к соглашению по вопросу, который я бы назвал наиглавнейшим вопросом экономики: ведет ли падение спроса к замедлению экономического роста, а если ведет, то влияет ли неравенство доходов на степень серьезности этой проблемы? Подозреваю, что по отсутствию консенсуса в данном вопросе уже можно судить о том, чего можно ожидать от профессиональных экономистов в случае, если описанная на страницах этой книги технологическая революция действительно произойдет. Допуская возможность различного толкования одних и тех же данных двумя разными «учеными», приходится признать, что расхождения во мнениях в экономической науке нередко четко отражают сложившиеся у их авторов политические предпочтения. Идеологическая позиция, занимаемая конкретным экономистом, зачастую определяет его суждения в большей степени, чем какая бы то ни было информация, содержащаяся в изучаемых им данных. Другими словами, если вы надеетесь получить от экономистов более-менее четкий вывод относительно влияния процесса развития технологий на экономику, ждать вам придется очень долго.

Помимо идеологической ангажированности, в экономической науке существует еще одна проблема — засилье количественных методов. После Второй мировой войны лицо экономической науки стало определяться ее математическим аппаратом, применяемым к данным. Несмотря на множество очевидных преимуществ такого подхода, важно помнить, что получить экономические данные из будущего невозможно. Анализ с помощью количественных методов основывается на собранной в прошлом информации; причем в некоторых случаях это могут быть данные, полученные многие годы или даже десятилетия назад. Экономисты используют всю эту информацию для построения сложных математических моделей, однако большинство этих данных уходят корнями в экономику XX столетия. Ограниченность имеющихся у экономистов моделей стала очевидной, когда практически никто из представителей данной профессии не сумел предсказать мировой финансовый кризис 2008 г. В 2009 г. Пол Кругман опубликовал статью под названием «Почему экономисты так сильно ошиблись?» (How Did Economists Get It So Wrong?), в которой написал, что «неумение прогнозировать — далеко не самая серьезная проблема этой области знания. Важнее то, что представители профессии не способны осознать саму возможность наступления в рыночной экономике кризиса, ведущего к катастрофическим последствиям» {274}.

Я думаю, на фоне того, как экспоненциальный рост информационных технологий полностью меняет лицо современной экономики, будет совсем нелишним задуматься о надежности математических моделей экономистов. Проблема усугубляется еще тем, что в основе многих из этих моделей лежат упрощенные — а в некоторых случаях и вовсе абсурдные — допущения о формах поведения и взаимодействия потребителей, работников и компаний. Наверное, лучше всех эту мысль выразил Джон Мейнард Кейнс, когда почти 80 лет назад написал в «Общей теории занятости, процента и денег» [56](The General Theory of Employment, Interest and Money) — книге, благодаря которой, экономика приобрела черты современной области знания: «Слишком большая доля современной „математической экономии“ представляет собой, по существу, простую мешанину, столь же неточную, как и те первоначальные допущения, на которых она основывается, причем авторы получают возможность забывать о сложных отношениях и взаимосвязях действительного мира, замыкаясь в лабиринте претенциозных и бесполезных символов» {275}.