Джефф Хоуи - Сдвиг. Как выжить в стремительном будущем

Действительно, интернет настолько переполнен злонамеренными игроками — тут и украинская кибермафия, и китайские киберпризраки, и докучливые американские хакеры-дилетанты, да мало ли кто еще, — что главным препятствием для всех них являются не режимы безопасности каждой сети в отдельности, а они сами друг для друга. И все чаще первой линией как нападения, так и обороны является автоматизированная система.

В августе 2016 года Агентство передовых оборонных исследовательских проектов (DARPA) организовало свой первый «Всемашинный хакерский турнир» — Cyber Grand Challenge. В ходе 12-часового соревнования машины тестировали защиту друг друга, «патчили» запрограммированные системы для защиты от уязвимостей и «проводили валидацию концепции автоматизированной киберзащиты» [326].

Проблему усугубляет тот факт, что тот, кто осуществляет кибератаку, образно говоря, сам держит колоду карт и сдает их в свою пользу. В отличие от полицейских расследований, хакеры могут не волноваться насчет государственных границ и деталей юрисдикции. Чтобы добиться успеха, атакующий должен всего лишь нарушить «укрепления з a мка» в одном-единственном месте. Король, с другой стороны, должен защищать каждый дюйм стен вокруг своего королевства. Но быстрота реакции и подвижность, с которой действуют хакеры, несравнима с возможностями гипотетического короля.

«Разрыв между электронными коммуникациями, которые осуществляются со скоростью света, и временем, необходимым человеку и его структурам, чтобы отреагировать на проблемы информационной безопасности и защиты личных данных, очень велик и постоянно расширяется», — отмечалось в блог-посте Harvard Business Review, соавтором которого была Форрест. Как утверждали авторы, даже чтобы просто приступить к исправлению данного несоответствия, понадобится перестать воспринимать кибербезопасность как техническую проблему и признать ее политическое и социальное значение [327].

Скорость продвижения вперед человеческих институтов сравнима со скоростью любой большой группы людей, пытающихся сориентироваться на новой местности. Когда столь многое поставлено на карту, у каждого наверняка имеется собственный блестящий план, а то и планы внутри планов. Однако компьютерные вирусы не только перемещаются со скоростью света — они еще и адаптируются со скоростью эволюции [328], что для биологического вируса означает «очень-очень быстро». Один из самых распространенных вирусов — influenza A или B, или вирус обычного гриппа, способен продуцировать от тысячи до десяти тысяч собственных экземпляров в течение 10 часов [329]. Рано или поздно вирус мутирует, получив способность сопротивляться любой вакцине, введенной в тело носителя. Через несколько месяцев или даже недель данная мутация — или (с точки зрения вируса) успешная адаптация — начнет распространяться со скоростью… вируса.

Точно так же компьютерные вирусы и прочие формы кибератак обладают свойством реагировать молниеносно и обходить защиту практически в тот же момент, как она поставлена.

Развивающаяся область сложных систем начала обнаруживать ранее скрытую динамику и паттерны, лежащие в основе видимого хаоса, скажем, экосистемы флоридских болот или покрытых мраком рынков ипотечных деривативов. И, как считает Форрест, это поможет нам в том числе имитировать данные системы. Чтобы поймать мышь, нужно научиться мыслить как мышь. А чтобы изловить вирус, как провозглашает растущий клан экспертов по безопасности, следует мыслить как антитело или как иммунная система.

«Биологические системы в процессе эволюции научились адаптироваться к широкому спектру угроз, таких как пролиферирующие патогены, аутоиммунные реакции, гонка вооружений, обман и мимикрия, — говорит Форрест. — Одна из стратегий, помогающих биосистемам обрести устойчивость к этим угрозам, — это разнообразие: генетическое разнообразие вида, видовое разнообразие экосистемы и молекулярное разнообразие иммунной системы» [330].

Напротив, компьютерная индустрия специализируется на однообразии: выпекает как блины практически бесконечные множества идентичных образцов аппаратного и программного обеспечения. Результат налицо: агент, способный нанести серьезный ущерб одному носителю (читай: компьютеру, да и вообще любому количеству объектов, объединенных в интернет вещей [331]), может с легкостью заразить любое количество экземпляров.

Продукт сотен миллионов лет эволюции, наша иммунная система отличается изощренной сложностью, однако по сути всегда играла и играет в замысловатую игру «Мы против Них». Все, что является чуждым хозяйскому телу, называется «Они»; все, что нет, — считается «Нашим». Форрест и ее коллеги используют «многоагентное моделирование» — род военной игры, которая разворачивается на мощных компьютерах, сталкивая бесчисленное множество индивидуальных агентов друг с другом в симуляции сложных систем. В отличие от других систем компьютерного моделирования, которыми, например, пользуются ученые-климатологи, многоагентное моделирование допускает, чтобы отдельные игроки вели себя эгоистично и, что важнее всего, учились на собственных ошибках и корректировали свои действия — именно так, как это делают отдельные участники экосистемы или вечной внутриклеточной битвы в человеческих телах [332].