Джефф Хоуи - Сдвиг. Как выжить в стремительном будущем

Я часто вывожу девять принципов на один из экранов в своей комнате для совещаний в Media Lab. Однажды, когда мы разговаривали с Марком ди Винчензо, главным юрисконсультом MIT, он недоуменно вскинул бровь, увидев на экране фразу «Неповиновение превыше покорности». В университетском контексте «неповиновение» звучит как вещь, которую совершенно ни к чему поощрять, особенно за счет «покорности». Я быстро понял, что придется объясниться.

Начал я со своего любимого выражения, с которым мы уже встречались в этой главе: «Никто еще не получил Нобелевской премии за то, что делал как ему говорят». Потом я пояснил, что американское движение за гражданские права не появилось бы на свет без гражданского неповиновения. Индия не добилась бы независимости без пассивного, но стойкого неповиновения Ганди и его последователей. «Бостонское чаепитие» [261] Акция протестa американских колонистов 16 декабря 1773 года в ответ на действия британского правительства, в результате которой в Бостонской гавани был уничтожен груз чая, принадлежавший английской Ост-Индской компании. Это событие стало толчком в американской истории, положив начало Американской революции. Прим. пер. , которое мы празднуем в Новой Англии, также было от начала и до конца актом неповиновения.

Грань между неповиновением, которое помогает обществу, и неповиновением, которое ему вредит, очень тонка и порой очевидна только в ретроспективе. Я никого не подталкиваю нарушать законы или выказывать неповиновение ради самого неповиновения; но порой необходимо следовать самым главным принципам и смотреть, действительно ли справедлив тот или иной закон или правило и не следует ли подвергнуть их сомнению.

Общество и его институции в целом склоняются в сторону порядка и против хаоса, и процесс этот подавляет неподчинение. А еще он подавляет творчество, гибкость, продуктивные перемены, а в длительной перспективе — здравие и устойчивость общества. Это справедливо для всего — от академий и корпораций до правительств и наших сообществ.

Мне нравится думать о Media Lab как о структуре «здорового неповиновения». Здравие ее модели частично определяется самим здоровым, креативным и уважительным способом существования и манифестации неповиновения и несогласия. Я убежден, что «здоровое неповиновение» — это насущный элемент любой здоровой демократии и любого открытого общества, которое нацелено на самокорректировку и обновление.

В июле 2016 года мы в Media Lab организовали конференцию, которая была названа «Запрещенные исследования» (Forbidden Research). Мы вели научные беседы о криптографии с межабонентским шифрованием, которое не сможет взломать правительство, и о важности научных исследований в области личного и общественного воздействия секса с роботами. Мы обсуждали использование генетически модифицированных организмов с технологией генного драйва на невозделанной и дикой территории инженерной геологии — например, что будет, если выбросить алмазную пыль в стратосферу, чтобы отраженные солнечные лучи охлаждали Землю. Мы провели то, что, по моему мнению, можно считать первыми публичными дебатами на тему «кампус-хак» (MIT называет их особой категорией пранкерства) — в одном таком случае студенты посреди ночи водрузили пожарную машину на крышу MIT. Мы провели видеоконференцию с Эдвардом Сноуденом и поговорили о способах защиты журналистов в горячих точках. Мы принимали Александру Элбакян — создательницу провокационного сайта Sci-Hub, который без дозволения размещает практически любые научные материалы и предлагает их в бесплатном онлайн-доступе, — к смятению и гневу издателей научных журналов.

Также на конференции мы объявили об учреждении Приза за неповиновение в размере 250 000 долларов, который спонсирует Рид Хоффман [262] Рид Гарретт Хоффман — американский предприниматель, венчурный инвестор и писатель, сооснователь LinkedIn, социальной сети для установления деловых контактов. Прим. ред. . Этот приз присуждается лицу или группе за то, что мы считаем великолепным примером неповиновения на благо общества.

Некоторые представители старшего преподавательского состава MIT признались мне, что конференция вызвала у них ощущение дискомфорта, однако они рады, что выступления были такими обоснованными и серьезными. Эти люди, как и я, полагали, что MIT — одно из немногих мест в мире, где подобные темы можно обсуждать в академическом стиле, прямо и непреклонно, и что роль таких учреждений здорового неповиновения, как MIT, состоит в том, чтобы предоставить место для подобного рода дискуссий и исследований.