Александр Щелоков - Свидетели истории

Симада сделал все, чтобы его «валюта» выглядела солидно и респектабельно. На лицевой стороне в овальном медальоне красовался портрет самого Петра Николаевича. Главное место в центре занимало изображение флага Страны восходящего солнца, обрамленного лавровым венком. Внизу помещалась надпись: «Магазин Петра Николаевича Симады в Николаевске-на-Амуре». Внизу обозначение достоинства: «один рубль», «три рубля», «пять рублей»… Чуть правее — дата «1919».

На оборотной стороне знаков отпечатана расписка: «Предъявитель сего талона имеет право получить в магазине П. Н. Симады товары на сумму „один рубль“ (или на другую сумму в зависимости от достоинства бумажки). И подписи. Симада расписался по-русски, размашисто, четко. Рядом — неразборчивая завитушка, поставленная кассиром.

Не обошлось и без курьезов. Наборщик господина Масимото выхватил из кассы-реала не ту литеру и перекрестил Симаду в Николаевича, а слово „кассир“ набрал как „кассйр“.

Поначалу недоверчивые покупатели не желали брать в размен рисовые бумажки. Таким, держа в руке талон с портретом хозяина, приказчики терпеливо разъясняли:

— Ему все равно как зорото. Рубрь господина Симада крепкий. Это как кинка — зоротой японски монета. Вы нам — зорото. Мы вам тоже зорото.

Остроумные николаевцы вмиг окрестили деньги Симады „рублями Петра Четвертого“. Были и другие названия — „пиколайки“, „симадки“, „рубли Петруши“ и даже просто „петрушки“. Короче, предприимчивый коммерсант открыл остроумцам простор для устного творчества, причем самый широкий.

В магазинах Симады торговали не только товарами. Здесь „продавали“ также самые свежие новости, точнее слухи. Обслуживая клиента, приказчики льстиво улыбались и как бы между прочим доверительно сообщали:

— Ниппонски генерар Оой держит фраг в Урадзио-сутоку. Теперь рубрь господина Симада крепкий, как крейсер „Ивами“. Очень крепкий.

В любых вариациях в торговом квартале Симады утверждались два факта: непобедимость японской армии и надежность „рублей Петруши“.

— Генерар, Оой, крейсер „Ивами“, рубрь господина Симада — все очень крепки. Очень!

Маломальские успехи японских войск, любое их передвижение на Дальнем Востоке разъяснялись быстро и активно:

— Генерар Оой завоевар Хабарофусуку. Рубрь господина Симада стал еще крепче, чем доррар!

Конечно, среди покупателей встречались и такие, что спрашивали любезных приказчиков: „А ваши здесь долго будут?“

И торговцы вежливо отвечали:

— Тепер навсегда. Ваша люди порядок держать не могу. Наши люди держать порядок могу хоросо. Крепко.

Торговля шла. Спрос на товары Симады был высокий. Из-за прилавков магазина в обмен на золото выдавали красивые свертки, а на сдачу рисовые бумажки размен-пых талонов.

Истины ради надо заметить, что в стране, разорванной на части, наполненной множеством ничего не стоивших денег, талоны Симады были хорошо обеспечены товарами. И это давало торговцу немалые выгоды. Золото, попадавшее в его кассу, уходило в „надежное“ место — за море. На всякий случай. Петр Николаевич знал русских чуть лучше, чем его покровители в Токио. Потому он строго придерживался чужой для него мудрости: „Подальше положишь, поближе возьмешь“. А бумажки, те, что были отпечатаны в Японии, жалеть не приходилось. Ведь рубли Симады, „крепкие, как японский генерал Оой“, вне стен его магазина оставались всего лишь мягкими рисовыми бумажками…

Флаг империи восходящего солнца не долго держался на советской земле. 29 февраля 1920 года в Николаевск-на-Амуре вошли красные партизаны. Двенадцать дней спустя японцы, обещавшие соблюдать нейтралитет, внезапно напали на штаб красного отряда. Завязался жестокий бой, в котором гарнизон майора Исикавы был наголову разгромлен. На помощь своим пришли по Амуру японские корабли. Партизанам пришлось отступить.

Но чашу весов революции уже не могли перевесить ни корабли адмирала Като, ни рисовые рубли торговца Симады. 22 сентября 1922 года над Николаевском-на-Амуре взвился красный флаг. Теперь навсегда!

Гражданская война породила огромную массу разных бумажек, претендовавших на место и название денег. Чего только не встретишь, перебирая кучу привлекательной для коллекционера макулатуры: расписки еврейской общины в Дунаевцах, банкноты Малинского общества взаимного кредита, квитанции Яновского кооперативного кредитного товарищества, гарантийные чеки генерала Шкуро, знаки китайского театра Хау Ю-Утай во Владивостоке… Разные названия, разный цвет и форматы… Как напоминание о прошлом, когда белый флаг с красным кругом посередине пытался утвердиться на земле моего детства — на Дальнем Востоке. Его вывешивали и охраняли солдаты, вооруженные винтовками Арисаки. Его изображения вручал своим покупателям вместе со сдачей любезный Петр Николаевич. Расчет во всем был глубокий и тонкий. Японская оккупация — это надолго. Может быть, навсегда.