Александр Щелоков - Свидетели истории

Центральной фигурой антисоветского заговора был полковник В. Люндеквист — бывший начальник штаба 7-й армии (красной). Зная планы красного командования, он разработал свою тактику, о которой сообщил Юденичу.

В октябре 1919 года войска Северо-Западного фронта начали наступление. И сразу органы ВЧК ощутили активизацию вражеского подполья. О том, что оно имеет широко развитую сеть, чекисты догадывались давно. Теперь пришла пора действовать.

Еще до начала белого наступления чекисты нащупали важную ниточку, ведущую во вражеский стан. Один из военнослужащих Ораниенбаумского воздушного дивизиона сообщил, что начальник дивизиона Б. Берг дает доверенным летчикам задание перелетать фронт и доставлять разведывательные данные войскам Юденича. В числе завербованных Бергом состоял и летчик, сообщивший органам ВЧК о предательстве командира. За изменником установили наблюдение. В результате удалось задержать М. Шидловского, которого Берг собирался переправить к Юденичу.

Изобличенный фактами, Шидловский признался, что является главным агентом разведки белых в Петрограде. В итоге операции удалось раскрыть сеть английской разведки. Чекисты вышли и на «Петроградское правительство». Все члены его были арестованы, в том числе несо-стоявшийся «градоначальник Петрограда» Люндеквист и министр финансов Вебер.

Красная Армия в ожесточенных боях сдержала натиск белых и сама перешла в наступление. Войска Юденича дрогнули. Целые подразделения сдавались в плен, остальные бежали. В Эстонии их разоружали и интернировали. В один миг диктатор Юденич стал частным лицом в чужом государстве и превратился в эмигранта с прошлым, но без всякого будущего. А бумажки его так и не стали деньгами. Изъятые из владения бывшего «полевого казначейства Северо-Западной армии», они были конфискованы правительством буржуазной Эстонии и отправлены на электростанцию в Нарве. Там огромные тюки распаковали и бросили в топку.

— Плохо горели, проклятые, — вспоминал знакомый энергетик. — Одно мучение. Лучше купить на рубль настоящего угля, чем жечь миллионы генеральских рублей. Возни и хлопот — масса, дыму — много, а тепла и пользы — не очень.

Сегодня в коллекциях некоторых собирателей редкостей рубли «полевого казначейства» занимают видное место. Как-никак немногие уцелели, избежав огня. Но по существу бумажки эти никогда настоящими деньгами не были, более того, не могли ими стать.

Такова сила логики жизни. Такова сила истории.

Второго августа 1918 года в устье Амура проследовала японская эскадра. Несколько транспортов в сопровождении четырех миноносцев подошли к Николаевску-на-Амуре. На берег высадились солдаты в мундирах цвета хаки. Над городом был поднят белый флаг с красным кругом в середине. Армия Страны восходящего солнца вступила на землю советского Дальнего Востока, полная уверенности и больших надежд.

Глава крупной торговли и механических мастерских японец Симада буквально преобразился. Он приказал над своими магазинами вывесить японский флаг. Саи встречал и провожал только офицеров императорской армии. А ведь совсем недавно Симада делал все, чтобы его национальность поменьше бросалась в глаза. Он даже принял православие и русское имя — Петр Николаевич.

Стараясь завоевать симпатии покупателей, Симада обычно внимательно относился к клиентам, выделяя в первую очередь владельцев тугой мошны. Публикой попроще занимались приказчики, среди которых были и русские. Как-никак хозяин — Петр Николаевич! Но главную роль в деле играли японцы. Коренастые, крепкозубые, прекрасно знавшие русский язык, они тем не менее говорили на японский манер, заменяя звук «л» на «р»: «Добро пожаровать, господина. Товара хоросо! Товара много. Бери — не хосю!» И низко кланялись посетителям, прижимая руки к груди.

Польщенный таким вниманием «господина», добытчик пушнины или старатель, сам порой не умевший расписаться, поглядывал на приказчика свысока и уже не задумывался, что тот легко и просто может обвести его вокруг пальца.

В магазинах Симады, любил говорить сам хозяин, «можно достать все, но только за деньги». В кредит здесь не торговали. Об этом извещало специальное объявление:

В КРЕДИТ НЕ ОТПУСКАЕМ, ДАЖЕ ВАМ.

Для удобства расчетов в золотом исчислении Симада выпустил собственные разменные знаки. Купюры пяти различных достоинств были отпечатаны на мягкой рисовой бумаге за морем, в переплетной мастерской господина Масимото в Токио.