Константин Писаренко - Тайны дворцовых переворотов

Екатерина выслушала тираду суженого Анны спокойно и ничего конкретного в ответ не сказала (позднее немецкий князь признался генерал-полицмейстеру Антону Девиэру, что Ее Величество «изволила умолчать»). Лизаньке виднее, как поступать правильно. Поэтому высокопарные фразы не тронули тещу и не поколебали решимости твердо двигаться к намеченной цели. Разочарованный зять вернулся к себе и устроил второй консилиум. По окончании дебатов постановили прибегнуть к блефу: распространить в публике дезинформацию о готовности цесаревен на коленях взывать к здравомыслию матери; о демарше П. А. Толстого, якобы осудившего на докладе у царицы опасный брачный проект; об эффективности встречи герцога и государыни, возмутившейся коварством старого друга. Не мешкая, Бассевич повидался с Елизаветой Петровной и попытался привлечь девицу на голштинскую сторону сентенциями о неизбежности воцарения обожаемого народом великого князя, о необходимости добиваться передачи части завоеванных Петром Великим провинций герцогу Голштинскому на период до воцарения оного в Швеции. Карл-Фридрих немедленно бы отрекся от Голштинии в пользу епископа Любекского, жениха Ее Высочества. Лишь на этих условиях обе сестры и герцог вправе смириться с обручением Александры Александровны и Петра Алексеевича.

Реакцию цесаревны предугадать нетрудно. Она, конечно, подивилась немецким фантазиям. А могла, между прочим, и пальцем у виска покрутить. Ну просто сверх меры разыгралось воображение у Карла-Фридриха и Бассевича. Нет, дочь Петра Великого в ногах у матушки и не думала валяться, прибалтийскими иллюзиями себя не тешила, а, напротив, охотно приветствовала достигнутый Меншиковым компромисс и лично поздравила князя, приехав 19 марта вместе с великим князем и великой княжной к нему на тезоименитство супруги – Дарьи Михайловны.

Почему же соратника Петра I не насторожили поразительные совпадения? Дщерь Петрова навещает его в окружении племянников в те моменты, когда это нужно загадочной персоне, заслонившейся государыней. Во-первых, принцесса и вельможа издавна находились в прекрасных отношениях. Она уважала умного и напористого царедворца. Он восхищался красотой, обаянием цесаревны и любил частенько после аудиенции у царицы или до нее подниматься на второй этаж Зимнего дворца, дабы полчаса, а лучше час провести в обществе очаровательной девушки. Во-вторых, сопровождение взрослой дочерью по просьбе матери двух несовершеннолетних детей в чужой дом – вполне заурядное занятие. Так что придраться тут не к чему.

Куда больше встревожили Светлейшего позиция герцога Голштинского и слухи о терзающих императрицу сомнениях: не обманывает ли ее Данилыч?! Утром 7 марта, проконсультировавшись накануне с Остерманом, Меншиков торопится в Зимний дворец. Но Екатерина еще не проснулась, и ранний гость, посидев немного в Столовой комнате, не выдерживает и устремляется наверх, к Елизавете, вероятно надеясь там скорее найти ответ на мучительный вопрос. Тревоги оказались беспочвенными. Императрица заверила сановника в отсутствии каких-либо колебаний и, похоже, пообещала в ближайшее воскресенье назвать дату публичного оповещения всех о предстоящей помолвке.

Домой Меншиков вернулся воодушевленным. Но предпочел утаить от посторонних слова царицы. Лишь 11 марта Александр Данилович порадовал отличными новостями Рабутина, нагрянув к нему на квартиру в особняк Ягужинского, а затем с удовольствием отобедал у старшего Сапеги во дворце Брюса. 12 марта Екатерина официально, хотя и в узком кругу, подтвердила данное прежде согласие на брак и, очевидно, объявила 5 апреля днем обнародования семейного секрета. Из Зимнего дворца счастливый отец возвратился в шестом часу вечера и сразу же отправился «в покой светлейших княжен», где забавлялся с детьми, а также с приехавшими великим князем и великой княжной, пока сын князя не отлучился с Петром Алексеевичем на короткую прогулку на свежем воздухе. 13-го числа по окончании заседания Верховного Тайного Совета Меншиков помчался в санях не обратно к себе, а в дом вице-канцлера, которого, к сожалению, не застал. Впрочем, барон сам пожаловал к нему, по обыкновению, в вечернюю пору в компании с А. В. Макаровым (тоже косвенно причастным к брачным переговорам). Приятели если не обмыли, то уж точно поздравили друг друга с блестящим успехом. Судя по всему, в те теплые и солнечные мартовские дни Светлейший решил капитулировать и примкнуть к могущественному и таинственному покровителю Елизаветы Петровны. Глава аристократической партии Д. М. Голицын 14 марта потерял время даром, беседуя с князем в Предспальне. Слишком поздно встрепенулся, голубчик!