Константин Писаренко - Тайны дворцовых переворотов

Остается выяснить имя второго свидетеля, наиболее загадочного. Повторим то, что нам известно о нем. Он видел Маслова в комнате у Петра III, отправку камер-лакея в столицу, для него не секрет роль в трагедии Теплова, Крузе и Шванвича. Причем фамилию приехавшего с Тепловым офицера – Шванвич – он без труда вспомнил и назвал Шумахеру. Судя по эпизоду с карточной игрой А. Г. Орлова с узником, "шпион" Шумахера хорошо знаком с Алексеем Григорьевичем. Тем не менее о поступках начальника караула в кульминационный момент он почему-то предпочел умолчать.

Что ж, попытаемся определить таинственную личность. Безусловно, это не Барятинский и не Пасек: оба во время увоза Маслова дежурили в комнате Петра III с опущенными гардинами и наблюдать за тем, что творилось на улице, не могли. Следовательно, информировал Шумахера кто-то из нижних чинов. В то же время ясно, что вряд ли кто-либо из простых солдат и унтер-офицеров захотел бы излить душу неизвестному и чрезмерно любопытному секретарю датского посольства. Версию об агенте Шумахера в рядах охранявших Петра тоже придется отклонить – агент не утаил бы поведение Алексея Орлова. По всему выходит, что искомая личность должна соответствовать трем важнейшим характеристикам: конфидент дипломата 3 июля был в Ропше; во время работы датчанина в России (1757-1764) часто посещал Двор; дружил с А. Г. Орловым.

Хотя мой вывод и покажется кому-то пристрастным, но по здравому размышлению нельзя не признать: перечисленным критериям отвечает только один человек – Г. А. Потемкин.

3 июля он находился в Ропше (упомянут в письме А. Г. Орлова от 2 июля). Потемкин единственный из сотни ропшинцев-нижних чинов пожалован в придворный ранг камер-юнкера (30 ноября 1762 года), благодаря чему мог общаться и завести приятелей среди дипкорпуса. Достоверен и факт дружеских отношений будущего князя Таврического с братьями Орловыми (от Алексея Потемкин вполне мог услышать и запомнить фамилию Шванвич и умолчать о поведении командира 3 июля, оберегая честь друга).

Итак, главными информаторами А. Шумахера, скорее всего, являлись Никита Иванович Панин, Иоганн Лидерс и Григорий Александрович Потемкин – три совершенно независимых друг от друга источника информации. Когда Шумахер сопоставил их исповеди, то обнаружил совпадения ключевых фактов в показаниях всех трех: трое указали на 3 июля; двое – Панин и Потемкин – на участие Теплова, Крузе и Шванвича в цареубийстве; двое – Лидерс и Потемкин – упомянули Маслова [2]; двое – Панин и Лидерс – поведали об аудиенции лекаря у императрицы 1 июля. Подобный результат расследования и позволил датчанину заявить о точности собранных им данных.

Ордер А. Г. Орлова

"Ея Императорскаго Величества от дежурнаго генерал-адъютанта в лейб гвардии в Преображенской полк.

Ея Императорское Величество высочайше указать соизволила онаго полку капитана и камер-юнкера Михаилу Баскакова уволить для излечения ево болезни, а при нем и парутчика Сергея Баскакова и лекаря Паркенсона до высочайшаго Ея Императорскаго Величества присудствия в Москву, о чем чрез сие и сообщается. Граф Алексей Орлов.

Июля 25 дня 1766 году.

Получено 26 числа июля".

Источник: РГВИА, ф. 2583, оп. 1, д. 537, л. 84. Поручик Преображенского полка Михаил Баскаков, произведенный 19 апреля 1765 года в капитаны, скончался в том же 1766 году (РГИА, ф. 469, оп. 14, д. 6, л. 21, 23).

Челобитная Ф. Б. Пассека

"Получено сентября 30 числа 1744 году.

Всепресветлейшая державнейшая великая государыня императрица Елисавет Петровна,

самодержица всероссийская, государыня всемилостивейшая.

Бьет челом Белогородского гарнизонного полку сержант Федор Пассек, а о чем мое челобитье тому следуют пункты.

Служу я, имянованный, Вашему Императорскому Величеству из шляхетства 740 году марта с 9 числа, ищисляясь в Белогородском гарнизонном полку по произведению сержантом, а брат[ь]я мои родные, Николай десяти, Петр осми лет, ни в какую Вашего Императорского Величества службу за малолетством не определены, и имею[т]ца для обучения иностраных языков и протчих указом Вашего Императорского Величества поведенных наук в доме отца моего, Белогородской губернии вице-губернатора Богдана Иванова сына Пассека.