Карл Саган - Мир, полный демонов - Наука — как свеча во тьме

Другой современный пример — «война» против наркотиков. Общественные группы, финансируемые федеральным и местным правительством, систематически искажают и даже выдумывают научные факты (в особенности об ужасах марихуаны), и ни один чиновник не смеет выносить эту тему на открытое обсуждение.

Но мощные исторические истины трудно долго удерживать под спудом. Открываются новые архивы, подрастает очередное, уже не столь идеологизированное, поколение историков. В конце 1980-х гг., да и раньше, мы с Энн Друйян контрабандой ввозили в СССР «Историю русской революции» Троцкого, чтобы наши коллеги могли хоть что-то узнать о началах государства, в котором они жили. К пятидесятой годовщине со дня смерти Троцкого (подосланный Сталиным убийца раскроил ему голову ледорубом), «Известия» уже превозносили Троцкого как «великого человека и истинного [150] По-видимому, история ничему не учит власти предержащие: лишь одни имена сменяются другими в списке «истинных». революционера», а немецкое коммунистическое издание зашло еще дальше и воспело его как человека:

сражавшегося за всех нас, кому дорога человеческая цивилизация, для кого эта цивилизация и есть национальность. Его убийца… пытался в его лице уничтожить эту цивилизацию… В голове этого человека находился ценнейший и наилучше организованный мозг, когда-либо сокрушавшийся молотком.

Среди тенденций, по крайней мере отчасти способствующих внедрению весьма узкого набора позиций, воспоминаний и мнений, следует назвать контроль над крупнейшими телеканалами и газетами в руках небольшого числа могущественных корпораций и лиц, чьи интересы в целом совпадают; исчезновение из многих городов конкурирующей ежедневной прессы; замена споров по существу обливанием грязи в политических кампаниях; эпизодические (пока) нарушения принципа разделения властей. По оценкам американского медиаэксперта Бена Багдикяна, два десятка корпораций контролируют более половины «общего бизнеса ежедневных газет, журналов, телевидения и кино». Этим тенденциям, возможно, противостоят другие: развитие кабельного телевидения, удешевление международных звонков, факсы, интернетные «форумы» и сетевые новости, почти бесплатные авторские публикации в Сети и все еще живая традиция гуманитарного университетского обучения.

Чем дело обернется, предсказывать пока сложно.

Обязанности скептика сопряжены с риском. Скептицизм бросает вызов традиционным институтам. Если приучить к скептическому мышлению всех, в том числе старшеклассников, вряд ли они ограничатся разоблачением НЛО, рекламы аспирина и духов в возрасте 35 000 лет. Они начнут предъявлять требования экономическим, социальным, политическим и религиозным структурам. Они, того и гляди, бросят вызов тем, кто у власти. И что тогда?

Во многих областях мира сейчас нарастают этноцентризм, ксенофобия, национализм. Правительства все еще норовят подавлять не устраивающие их мнения. Насаждаются ложные или подправленные воспоминания. Для сторонников такого подхода наука — источник беспокойства. Она претендует на истины вне этнических и культурных предпочтений. По самой своей природе наука — вне национальных границ. Соберите в одном помещении коллег-ученых, и даже если у них нет общего языка, они сумеют понять друг друга. Наука сама по себе — международный язык. Ученые по духу — граждане мира и, как правило, сразу разгадывают попытки разделить единую семью человечества на мелкие враждующие фракции. «Национальной науки нет, как нет национальной таблицы умножения», — сказал русский писатель Антон Чехов. (По мнению многих людей, не должно быть и национальной религии, хотя религия национализма вербует миллионы приверженцев.)

В рядах социальных критиков, «диссидентов», разоблачающих политику и мифы своего народа, непропорционально много ученых. На память сразу же приходят героические имена: Андрей Сахаров [151] Удостоенный многократных наград и звания Героя Советского Союза, причастный к ядерным секретам, Сахаров в годы холодной войны отважно писал (в книге, опубликованной на Западе и широко распространявшейся в СССР в самиздате): «Свобода мысли — единственная гарантия от заражения народа массовыми мифами, которые в руках коварных лицемеров-демагогов легко превращаются в кровавую диктатуру». При этом он имел в виду как Восток, так и Запад. Я бы добавил, что свобода мысли является необходимым, хотя и не достаточным условием демократии. в бывшем СССР, Альберт Эйнштейн и Лео Силард в Соединенных Штатах, Фан Личжи в Китае — первый и последний в этом списке рисковали жизнью. И вместе с тем ученых, особенно после создания ядерного оружия, зачастую представляют в этическом смысле идиотами. Это несправедливо, учитывая, сколько ученых, подчас с большим для себя риском, высказывалось против злоупотреблений наукой и технологиями в собственной стране.