Карл Саган - Мир, полный демонов - Наука — как свеча во тьме

Со своей стороны, ученые обязаны, особенно когда запрашивают большие суммы, ясно и честно объяснить, за каким знанием они гонятся. Суперпроводящий суперколлайдер (SSC) стал бы главным на Земле прибором для исследования тонкой структуры вещества и состояния ранней Вселенной. По оценкам, на него требовалось затратить от $10 млрд. до $15 млрд. Израсходовав $2 млрд., конгресс в 1993 г. прикрыл проект. Ни нашим ни вашим. Но в данном случае, как я полагаю, зловещую роль сыграл не упадок интереса к науке. Просто вряд ли кто в конгрессе понимал, зачем нужны высокоскоростные коллайдеры. В качестве оружия не годятся. Вообще никакой практической пользы нет. Коллайдер мог бы способствовать поискам чего-то с довольно-таки пугающим названием «теории всего». В этой теории задействованы кварки, шарм, аромат, звук, цвет — физики разнежились? Конгрессмены, с которыми мне довелось беседовать, выражались и похлеще: разгулялись ботаны. Не слишком любезное обозначение науки, служащей любознательности. Никто из тех, кто должен был отрядить на эту затею деньги, не знал, что такое бозон Хиггса. Я читал обращения в защиту SSC — нет, неплохие, только нигде не объясняется, зачем все это нужно, не объясняется на уровне, доступном умным скептикам, которые не изучали физику. Раз уж физики решились просить $10-15 млрд. на прибор, от которого не видать практической пользы, то пусть хотя бы подкрепят свои требования яркими иллюстрациями, образами, а еще вернее — внятными словами. Думаю, что провал данного проекта в первую очередь был связан именно с такого рода ошибкой, а финансовые просчеты, урезание бюджета, неумение вести интригу — это все вторично.

Утверждается рыночный подход к знаниям: пусть-ка научные учреждения безо всякой государственной поддержки состязаются со всеми другими претендентами, какие имеются в социуме. Но те первопроходцы, имена которых я перечислял, едва ли совершили бы свои великие открытия, если бы правительство отказало им в поддержке и обрекло на конкуренцию в условиях тогдашнего рынка. К тому же и стоимость фундаментальных исследований со времен Максвелла существенно возросла — и расходы на теоретическую часть, и в особенности на эксперименты.

Да в состоянии ли свободный рынок финансировать фундаментальные исследования? В фармацевтике сегодня хватает фондов лишь на 10% достойных предложений. Шарлатанам достается больше средств, чем уходит на все медицинские исследования вместе взятые. И что будет, если государство откажется от финансирования?

Фундаментальное исследование заведомо отличается тем, что применить его результаты удастся лишь в отдаленном будущем — спустя десятилетия, а то и века. И заранее предсказать, от какого исследования будет большая выгода, а от какого нет, невозможно. Если уж ученые этого определить не могут, чего требовать от политиков и промышленников? Поскольку интерес свободного рынка преимущественно сосредоточен на сиюминутной выгоде — а в США это безусловно так, и исследования за счет корпораций неуклонно идут на убыль, — то предложение отправляться на рынок равносильно отказу от фундаментальной науки.

Выгадать на фундаментальной науке — науке во имя любознательности — все равно что съесть семенной фонд. Да, ближайшая зима будет сытной, но что же мы будем сеять весной? Как мы и наши дети продержимся следующей зимой и все будущие зимы?

Конечно, и у нашей страны, и у всего человечества имеются неотложные проблемы. Но если сократить фундаментальные исследования — от этого проблемы легче не станут. Ученые не составляют значительную часть электората и напористого лобби не имеют, однако большую часть работы они выполняют в общих интересах. Отречься от фундаментальной науки — значит проявить недостаток мужества, недостаток воображения и той особой интуиции, шестого чувства, которым мы еще не научились толком распоряжаться. Инопланетяне — если они тут поблизости — удивятся нашему решению не заглядывать в будущее.

Никто не спорит: без начального и полного образования, здравоохранения, охраны труда, обороны, защиты окружающей среды, пенсий по возрасту, сбалансированного бюджета нам тоже не выжить. Но мы — страна не из бедных. Неужели нам не по карману собственные Максвеллы? Неужели — это всего лишь один символический пример — мы израсходуем семенной фонд, откажемся ради одного лишнего бомбардировщика в год от возможности услышать звезды?