Виолетта Гайденко: Западноевропейская наука в средние века: Общие принципы и учение о движении

Способ фиксации и обоснования свойств вещей, предложенный Платоном, — путем сопоставления с соответствующим свойством-образцом, — был очень удобен и эффективен для описания и классификации явлений. Но указание на причастность образцу, позволяя выделить то или иное свойство, не объясняло, каким образом какое-то «одно» может быть причастно сразу нескольким идеям, или, в случае, когда «одно» — идея, как возможно ему, сохраняя собственную определенность, например «справедливого», быть еще и «единым». Поскольку в логическом отношении идея есть не что иное, как определенное значение отдельного слова, то избрав за исходный пункт теоретического построения изолированный «атом», Платон фактически отрезает себе путь к логико-конструктивному решению проблемы единства. Его мировоззренческий тезис о единстве царства идей, основанном на причастности последних Единому, не получает логического обоснования. В логическом плане мир идей поэтому оказывается совокупностью изолированных атомов. Для Боэция атомарный характер платоновских «форм» самоочевиден.

«Первичная сущность», по Аристотелю, — это отдельная вещь, которая может быть обозначена индивидуальным именем.

Сам Платон употреблял термин «умосозерцание». Наряду с ним мы будем пользоваться понятием восприятия, чтобы акцентировать установку на восприимчивость, исключающую любое манипулирование с объектом познания. О восприятии в указанном смысле правомерно говорить не только по отношению к объектам чувственного познания.

Последние две цитаты приведены в переводе Т. Ю. Бородай.

Парменид, В 8 [43]; см. также: Парменид, В 3: «мыслить и быть одно и то же».

«О сущем и не-сущем говорится, во-первых, в соответствии с видами категорий; во-вторых, как о сущем и не-сущем в возможности и действительности применительно к этим категориям и к тому, что им противоположно; в-третьих, в самом основном смысле (подчеркнуто нами. — Авт.) сущее — это истинное и ложное, что имеет место у вещей через связывание или разъединение, так что истину говорит тот, кто считает разъединенное разъединенным и связанное связанным, а ложное — тот, кто думает обратное тому, как дело обстоит с вещами» (Метафизика, 1051а 30—35 —1051в 5—10) [7, I, 249—250]. В случае несоставных вещей истина состоит в констатации наличия того, что действительно есть (см.: Метафизика, 1051 в 15—1052а 5) [7, I, 250—251], т. е. когда есть то, что соответствует сказанному.

Латинские термины для «понимать» и «понимание» — это intelligere и intellectus.

Монах Гаунилон сформулировал свои возражения на ансельмово доказательство в восьми пунктах под общим заголовком «Что на это ответил бы кто-нибудь за безумца» (Quid ad haec respondent quidam pro insipiente), на что последовало обстоятельное опровержение Ансельмом этих возражений, озаглавленное соответственно: «Что на это ответил бы издатель разбираемой книги» (Quid ad haec respondeat editor ipsius libelli) (см. приложение к цитированному нами изданию [72, 138—154]).

Общий анализ их философских взглядов см., например, в работах [94; 97а; 124].

Сведение Гильбертом проблемы бытия вещи к понятиям сущности, формы, концептуальной определенности являлось воспроизведением одного из фундаментальных положений античной философии. «Эта позиция характерна для всего классического платонизма, если так можно назвать триумвират Платона, Аристотеля, Плотина: она утверждает, что быть — значит быть смысловой определенностью, и, с другой стороны, обладать законченной смысловой определенностью — значит быть» [26а, 99].

Так называли в средние века «Метеорологику» Аристотеля (Libri Meteororum).

«Если всегда существует нечто подобное, именно приводящее в движение и само неподвижное и вечное, — пишет Аристотель в “Физике”, — необходимо, чтобы и первое, приводимое им в движение, было вечным. Это ясно также из того, что иначе не может быть возникновения, гибели и изменения для всего прочего, если что-нибудь не будет двигать движущееся, так как неподвижное всегда будет двигать одним и тем же способом и единым движением, вследствие того, что само нисколько не изменяется по отношению к движимому; а приводимое в движение тем, что само приводится в движение, но приводится в движение неподвижным, вследствие постоянно иного отношения к вещам не будет причиной одного и того же движения, но вследствие нахождения в противоположных местах или формах сообщит каждому движущемуся предмету противоположное движение и иногда движение, иногда покой» (Физика, VIII, 6) [9, 156].