Александр Помогайбо - Тайны великих открытий

Первое, что я вспомнил, это свои собственные ощущения, когда мне было лет десять или одиннадцать. Я тогда увлеченно играл в кубики. Я отчетливо помню, как я строил замки и домики с воротами и сводчатыми арками из бутылок… Удивительно, но это воспоминание было очень живо, эмоционально и вызвало множество ассоциаций.

"Ага, — сказал я себе, — значит, это все еще живо для меня. Маленький мальчик созидает нечто, он живет творческой жизнью, и мне недостает сейчас именно этого. Но я не могу поставить себя на его место?" Мне казалось невозможным преодолеть расстояние между взрослым человеком и мальчиком одиннадцати лет. И все же, если я хотел восстановить эту связь, мне не оставалось ничего другого, как снова стать ребенком и блаженно играть в свои детские игры.

Этот момент определил в моей судьбе многое. После длительного внутреннего сопротивления я в конце концов начал играть; я испытывал при этом болезненное и унизительное чувство неизбежности, но у меня действительно не было другого выбора…

Такого рода занятия стали для меня необходимостью. Всякий раз, когда передо мной возникало какое-нибудь затруднение, когда я оказывался в неразрешимой ситуации, я начинал рисовать или работать с камнями, и всякий раз… я находил спасительную мысль, я возвращался к работе. Все, что я написал в этом году, — я написал благодаря работе с камнем".

В игре Юнг получал творческий, созидательный элемент, которого ему не хватало в жизни. По сути, играя, он погружал себя в творческое состояние, "гармонию", которая позволяла ему решать задачи и своей профессии.

Игра дает детям возможность созидания — пока в жизни они созидать ничего не могут. Впрочем, порой именно из детской игры получались весьма серьезные изобретения. В частности, именно дети изобрели микроскоп. Когда в конце XVI века появились очки, голландский механик Захарий Янсен застал своих детей за тем, что они с увлечением что-то рассматривали через трубку. Как выяснилось, они позаимствовали у отца две линзы и, поместив их в трубочку, с интересом принялись рассматривать все вокруг, поскольку через эту трубочку все представало в увеличенном виде. В том, что детям показалось только занятным, Янсен увидел принцип, который позволил ему создать микроскоп.

Со времен Гиппократа врачи, прослушивая работу внутренних органов, прикладывали ухо к телу больного. Так было на протяжении столетий — пока французский анатом и врач Р. Лаэннек не обратил внимание на играющих во дворе детей. Один что-то царапал на одном торце бревна, а другой на другом конце бревна слушал. Тут же возникла догадка — можно использовать какой-то посредник для передачи и усиления звука. Так появился стетоскоп.

Игра может даже в какой-то мере обучать жизни — к примеру, шахматы. Эта игра учит создавать "дерево решений", то есть использовать анализ. Учит формулировать цели и искать средства для их достижения. Учит находить ходы в случае разных ответов противника. Учит логике. Учит эстетике, поскольку ходы бывают красивыми. Учат "тихим", неэффектным ходам, которые меняют весь ход борьбы, поскольку были сделаны в силу глубокого анализа позиции. Учит стратегии, "позиционной войне", когда преимущество наращивается постепенно.

Потенциал шахмат просто поразителен; по сути, это модель, по которой можно изучать различные алгоритмы умственной деятельности. Одним из таких алгоритмов служит "стратегия". К примеру, шахматист А. Нимцович придумал стратегию "блокада". Ходы делаются таким образом, чтобы лишить противника возможности свободно двигаться и чтобы захватить как можно больше его полей. Рано или поздно противник начинает задыхаться, не в силах перебрасывать силы, чтобы защищать свои фигуры.

Капабланка часто использовал другую стратегию. Переводя, к примеру, фигуру с правого фланга на левый, он мог, взявшись за ладью, сначала напасть на пешку — чтобы противник, пожав плечами, двинул ее на поле вперед, — а уж затем поставить ладью на левый фланг. Это мало значащее нападение вынуждало двинуть пешку — а значит, ослабить общую пешечную конфигурацию, что Капабланка позднее и использовал.

Стратегией Ласкера было провоцирование атаки. Он умышленно ослаблял свою позицию, чтобы вынудить противника атаковать — и зарваться.

Алехин исповедовал ярко выраженную темповую игру, свойственную мастерам XIX века. Нападениями, жертвами пешек он выигрывал темпы, которые позволяли ему быстрее развить фигуры, организовать атаку, пробиться к вражескому королю.