Владилен Барашенков - Кварки, протоны, Вселенная

Правда, невидимкой черная дыра останется лишь для внешнего наблюдателя, рассматривавшего гравитационный коллапс со стороны. Для наблюдателя, который сам бы падал на коллапсирующее тело, все выглядело бы иначе. Подобно пассажиру кабины свободно падающего лифта, он не чувствовал бы тяготения, поэтому и скорости происходящих вокруг процессов оставались бы для него прежними. Конечно, когда перепады гравитационных сил сделались бы заметными на расстояниях, сравнимых с размерами самого наблюдателя, положение изменилось бы. Как ни странно, разные части его тела начали бы тогда жить в различном пространстве и времени. На него действовали бы растягивающие и разрывающие силы, подобные тем, что вызывают приливы и отливы на нашей планете. В конце концов сам бы он распался на молекулы и атомы, а затем превратился в пучок суперэлементарных частиц и геометрических квантов. Картина — прямо для романа ужасов!

Сам Фридман никаких соображений о черных дырах нам не оставил, хотя от его формул до гравитационного, коллапса рукой подать. Возможно, этому помешала его ранняя смерть — он умер через три года после того, как в немецком физическом журнале были опубликованы его две статьи о сжимающихся и расширяющихся мирах. Существование черных дыр предсказал незадолго до второй мировой войны вместе со своим ассистентом американский физик Роберт Оппенгеймер — тот самый, кто через несколько лет возглавил в Лос-Аламосе исследования по созданию атомной бомбы.

Интересно, что статья Оппенгеймера о черных дырах почти не привлекла внимания физиков — в то время уже ощущалось дыхание приближающейся войны и умами ученых овладевали волнующие и тревожные вопросы, связанные с использованием энергии атома. О черных дырах вспомнили после запуска первых советских спутников, когда космос с его загадками и тайнами стал вдруг совсем близким.

Чем массивнее тело, тем большую черную дыру образует оно в пространстве. Дыры, возникающие в результате сжатия галактик, в сотни и даже тысячи раз превосходят размеры нашей Солнечной системы. Триллионы километров в поперечнике! Сам термин «дыра» кажется здесь неуместным, лучше было бы говорить «черный провал».

Размеры самых маленьких черных дыр — километры. Такие дыры образуются при коллапсе тел с массой раза в полтора-два тяжелее нашего Солнца. Менее тяжелые тела вообще не могут коллапсировать — их гравитационное поле слишком слабо, чтобы превозмочь стабилизирующие вещество межатомные и ядерные силы. Для образования дыр, которые были бы меньше нескольких километров, нужен какой-то другой механизм. Указания на него мы находим все в той же общей теории относительности Эйнштейна.

Из полученных Фридманом формул следовало, что размеры нашего замкнутого мира не остаются постоянными, а изменяются с течением времени и что в некоторый «исходный момент» времени радиус мира мог быть равным нулю, а плотность содержащегося в нем вещества — бесконечности.

Конечно, если учесть квантовые эффекты рождения и поглощения виртуальных частиц, то сингулярности не получится, место точки займет очень малая пространственно-временная область, но по сравнению с нашими привычными масштабами ее все равно можно считать точкой. А в 1922—1923 гг., когда Фридман делал свои расчеты, квантовой физики вообще еще не было и в выводы русского ученого о нестационарности, о зависимости свойств Вселенной от времени, о ее рождении как бы из ничего, из точки — во все это было крайне трудно поверить. Выводы Фридмана резко расходились с принятой в то время картиной строения мира, согласно которой изменения могут происходить лишь в отдельных районах Вселенной, а в целом, в общих своих свойствах, она стационарна. По этой причине даже Эйнштейн решил сначала, что расчеты Фридмана ошибочны. «Эти результаты кажутся мне подозрительными»,— сказал он, прочитав статью Фридмана, и более того, выступил с ее критикой публично. Но уже через год, особенно после того как Фридман написал ему, что расчеты он перепроверил и продолжает на них настаивать, изменил свое мнение и написал: «Моя критика, как я убедился из письма Фридмана, основана на ошибках в вычислениях. Я считаю результаты Фридмана правильными и проливающими новый свет...»

Тем не менее большинство ученых продолжали относиться к теории Фридмана просто как к интересной математической модели. Однако в 1929 г. американский астроном Хаббл открыл так называемое красное смещение галактик, то есть получил доказательство предсказанного Фридманом расширения Вселенной. В 1965 г. было открыто реликтовое излучение, пронизывающее всю видимую часть Вселенной. Эти и другие факты вместе с новыми математическими расчетами привели физиков и космологов к выводу о том, что около 20 миллиардов лет назад произошел взрыв какого-то сверхплотного «правещества», породивший окружающий нас мир. И этот мир до сих пор продолжает расширяться — «распухать» в каждой своей точке, наподобие того, как растягивается пленка выдуваемого мыльного пузыря.