Николай Конрад - Очерки японской литературы

С XIV века начинают продвигаться па юг от берегов своих островов и японцы, «японские пираты», как назы­вали их тогда китайцы. В XV веке пиратская торговля распространяется на все побережье Китая; пираты опери­руют у берегов Тайваня, Филиппин, Индокитая. Морские суда появляются у побережья Малакки, Явы, Суматры. Во многих пунктах этих стран возникают японские торго­вые фактории, образуются пиратские базы.

Таким образом, мировая эпоха великих географиче­ских открытий — XV—XVI веков — эпоха двустороннего движения в страны Южных морей, к «Островам пряно­стей», как называли район Индонезии в Европе, к «Дому сокровищ», как называли эти места на Востоке. С одной стороны, с Запада, шли португальцы, за ними — несколь­ко позднее — голландцы и англичане; с другой стороны, с Востока,— испанцы, двигавшиеся из Мексики; из своих стран — китайцы и японцы. В странах Южных морей произошла встреча этих двух великих исторических дви­жений. Открылась новая всемирно-историческая эра: эра широкого международного общения, в которое были вовле­чены народы Дальнего Запада — португальцы, испанцы, голландцы и англичане — и народы Дальнего Востока — китайцы и японцы. Это общение было прежде всего торго­вым. Было оно и политическим, приводившим к основа­нию опорных пунктов в чужих землях. Было оно и куль­турным. На Западе лучше узнали культуру Дальнего Востока и Индии, на Востоке — культуру стран Дальнего Запада.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что в резуль­тате почти столетних сношений с португальцами и испан­цами, а затем с голландцами появилось много японцев, знавших культуру этих западных народов. Не только евро­пейцы побывали за это время в Японии, по и японцы побывали на Западе. Отправка посольств из Японии в 1582—1590 годах в Испанию и Рим, в 1613—1620 годах в Мексику, к испанскому вице-королю — достаточное свиде­тельство оживленности этих сношений. Следовательно, в личном знакомстве японцев со странами Запада нет ниче­го невероятного. Такие люди, как Отомо Укиё, действи­тельно могли существовать. И то, что некоторые из них — улге, конечно, старики — могли дожить и до 60-х го­дов XVII века, вполне возможно: ведь окончательно страна была закрыта для впешнпх сношений только в 1639 году.

Старик Отомо занят в своем уединении в горах разве­дением лекарственных растений. К строителям тоннеля он присоединяется как врач. В условиях того времени он — естественник.

Автор романа не случайно сделал его естественником. Отомо, как рассказывается о нем в романе, получил зна­ния в Европе. А в Европе того времени на передовых позициях стояло именно естествознание. «Современное естествознание,— писал Энгельс,— единственное, о кото­ром может идти речь как о пауке... начинается с той гран­диозной эпохи, когда бюргерство сломило мощь феодализ­ма, когда на заднем плане борьбы между горожанами и феодальным дворянством показалось мятежное крестьян­ство, а за ним революционные предшественники современ­ного пролетариата, уже с красным знаменем в руках и с коммунизмом на устах,— с тон эпохи, которая создала в Европе крупные монархии, сломила духовную диктату­ру папы, воскресила греческую древность и вместе с ней вызвала к жизни высочайшее развитие искусства в новое время, которая разбила границы старого огЫз и впервые, собственно говоря, открыла Землю». Вкладывая в уста Отомо имена великих людей второй половины XVI века и первой половины XVII века — Иоганна Кеплера и Галилео Галилея, автор связывает Отомо именно с этим естество­знанием.

Такакура не грешит против исторической правды, на­деляя Отомо при этом верой в исторический прогресс. «Бывают периоды, когда кажется, будто жизнь становится хуже. Но это только кажется так, а на самом деле даже в тяжелые времена жизнь идет вперед, становится лучше» (с. 55). Действительно, твердое убеждение в том, что че­ловечество неуклонно идет вперед, что в этом поступа­тельном ходе важнейшим двигателем является именно наука, представленная естествознанием, математикой,— характерная черта мировоззрения ве ликих умов того вре­мени. Но Такакура допустил некоторую ошибку, видя развитие этих наук только на Западе, в Европе.

Следует сказать, что и в этой области исторический процесс был двусторонним. Естествознание в Китае еще в XII—XIII веках сделало огромный шаг вперед. Это про­явилось главным образом во врачебной науке, заставив­шей пристально изучать человеческий и вообще животный организм. В связи с врачеванием развивалось и изучение лекарственных растений, что ц привело к расцвету бота­нической пауки.