Мария Боброва - Марк Твен

Афористичность стиля в сатире Твена требовала от писателя большой языковой точности. Он сам определил характер своих афоризмов: «минимум слов, максимум смысла». Афоризм у Твена — это форма самого доходчивого и запоминающегося разговора с читателем. Это те его крылатые слова, которые «молниями опоясывали мир», по выражению современников Твена. Сатирический афоризм врезался в память, был емким, выявлял скрытую сущность явления.

Саркастичны ситуации в памфлетах Твена. Американцы идут в Китай «цивилизовать» китайцев и спасти их «от тьмы язычества», а в самой «цивилизованной» «христианской» Америке пылают костры линчевателей, мрачные отсветы которых видит весь мир. Миссионеры, обучающие «ходящих во тьме» «милосердию» и «всепрощению», сначала грабят непокорных китайцев «в тринадцатикратном размере», а потом снимают с них головы. Монополистическая «лавочка» «Дары цивилизации» предлагает свой товар в красивой упаковке, а житель колонии за него должен расплачиваться «слезами, кровью, землей и свободой».

Сарказм присутствует и в сатирических типах, обрисованных Твеном. Миллиардер Рокфеллер, проповедующий с кафедры воскресной школы идеи бессребреничества, — это готовый сатирический гротеск, выхваченный опытной рукою писателя из гущи повседневной американской жизни.

В сатирическом типе у Марка Твена четко определена основная социальная или политическая сущность человека, не абстрагированная, а представленная в характере. Таковы Рокфеллер, Т. Рузвельт, Фанстон и другие.

Есть еще одна заметная черта в сатирических типах Твена: это не просто рядом поставленные портреты, а преемственно эволюционирующие художественные образы.

Так, в «Письме ангела-хранителя» Твен раскрыл «душу» Эндрью Ленгдона в общении с небесами. В «Человеке, развратившем Гедлиберг», «отцы города» — точная копия с Эндрью Ленгдона по своей социальной сути — показаны уже в их убийственном воздействии на окружающих людей: они носители смертельной заразы (жажда обогащения), губители чести, совести и жизни других людей; но действуют они лишь в пределах одного города. В поздних памфлетах Твена Ленгдоны и Гаркнесы выходят на мировую арену — сеют гибель и смерть в колониях; Рузвельты — их слуги.

Сатирические образы Твена — звенья одной цепи, они историчны. В них писатель запечатлевает развитие стяжательского начала в жизни и общественном поведении собственника конца XIX века. «Хватайте, что можете, держите, что взяли» — лозунг этот начертан на знамени империалистов всего мира, шагающих в мрачной процессии, изображающей будущее XX века.

С помощью сатирических типов, сатирических ситуаций, картин, афористических «крылатых» выражений Марк Твен старался осмыслить закономерность в развитии буржуазного американского общества. Многообразие сатирических средств как средств художественной выразительности необходимо Марку Твену для общей и главной задачи в его позднем творчестве: показать банкротство политической системы частнособственнического государства.

Марк Твен принадлежит к той плеяде критических реалистов в мировой литературе, которые появляются тогда, когда у людей XIX века рождается потребность «взглянуть трезвыми глазами на свое жизненное положение и свои взаимные отношения» [574].

Выдающийся сатирик, Твен изучал жизнь своей родины на протяжении полустолетия и пришел к уничтожающему выводу: «Великая республика сгнила до самого сердца» [575].

Это самое главное и обобщающее суждение, высказанное им об американской действительности и подкрепленное его Многолетней художественной практикой. Оно включает в себя и его раннюю деятельность сатирика-обличителя, и поиски свободы для человека, запечатленные в его последующих произведениях, и показ духовного распада буржуазного общества в произведениях 90-х годов, и резко обозначившуюся мысль о несостоятельности буржуазной политической системы, высказанную в его антиимпериалистических памфлетах и «Автобиографии».

Он увидел подлинное лицо «демократической» Америки, раскрыл и показал гигантскую силу денег и их растлевающее влияние; поднял голос протеста против узаконенной системы капиталистического рабства, в какой бы оболочке оно ни представало («в рабстве нас отталкивает сущность, а не название»); восстал против специфической черты американской жизни — против разжигаемой реакционными буржуазными кругами ненависти ко всем «неамериканцам»; был ненавистником рутины, косности и суеверий, ханжества и двуличия в быту, морали и политике; показал религию и церковь в роли соратника Желтого Дьявола — доллара; выступил обличителем преступных деяний американского империализма.