Мария Боброва - Марк Твен

Складываются типичные черты литературного стиля раннего Твена. Неоценимое значение в их формировании имел народный американский юмор-сокровищница, из которой Марк Твен всю жизнь и без устали черпал сюжеты, характеры, ситуации, образы, художественные приемы, языковые формы.

Жизнь среди народа, общение с плотовщиками, матросами, лоцманами, лесорубами, горняками, фермерами-переселенцами обогатили Марка Твена ценнейшим материалом, а главное — создали в нем ту нравственную основу, которая в годы позднейших испытаний рождала в нем стойкость и огромной силы внутреннюю сопротивляемость ханжеству и подлости буржуа, помогали в борьбе за независимость и за право говорить правду.

Буржуазное литературоведение считает Марка Твена народным юмористом, но не всегда вкладывает в это определение положительный смысл.

В начале XX века американский литературовед A. Хендерсон писал о Марке Твене: «Его стиль был богат речью, присущей простому народу» [51] A. Henderson, Mark Twain, p. 168. . Для характеристики юмора Марка Твена А. Хендерсон обращается к классической формулировке Л. Н. Толстого: «Искусство народа — всеобщее искусство» [52] A. Henderson, Mark Twain, p. 167. .

Президент Франклин Рузвельт отозвался о великом юмористе так: «Марк Твен был воплощением того чувства юмора, без которого немыслимо существо американской человеческой натуры. Марк Твен, конечно, не принес юмор американскому народу — он взял его от него» [53] С. Clemens, Mark Twain and Franklin D. Roosevelt, London, 1949, p. 18. .

Об этом же говорит и Стефан Лекок в своей книге о Твене: «Если Марк Твен и не создал американского юмора, он по крайней мере обнаружил его и кое-что сделал из этого. Он не совершил того, что сделал Шекспир для английской драмы и Мильтон для ада. Но он нанес юмор на карту» [54] St. Leacock, Mark Twain, London, 1932, p. 3. .

Однако в последние годы понятие «народный писатель» буржуазные литературоведы делают двусмысленным и почти оскорбительным для Марка Твена.

В. У. Брукс вкладывает в это определение смысл: невежественный, некультурный [55] V. W. Brooks, The Times of Melville and Whitman, N. Y. 1948. . Почти то же звучит и у К. Эндрьюса, который подчеркивает лишь энергичную грубость языка Твена как элемент его «народности» [56] K. Andrews, Nook Farm, Mark Twain's Hartford Circle, Cambridge-Massachusetts, Harvard University Press, 1950. .

Буржуазные литературоведы не в состоянии определить национальное значение юмора их великого соотечественника. Даже если они и могли бы это сделать, они побоялись бы заявить о том, какие новые функции приобрело богатое народное юмористическое искусство, став достоянием талантливого мастера.

Марк Твен придал традиционным мотивам народного юмора большую идейную глубину, в его творчестве юмор позже превратился в средство сатирического изображения американской общественной системы, в могучее оружие.

Марк Твен, проведший юность на берегах Миссисипи, в горах Невады и Калифорнии, исколесивший Америку вдоль и поперек, свою работу в газете «Энтерпрайз» начал саморекомендацией в духе Дэвида Крокета — героя народных юмористических сказок: «Я потомок Великого Американского Орла и жеребенок континентальной матки» [57] Фраза из «Писем» С. Клеменса, которые он направлял в «Энтерпрайз», будучи калифорнийским рудокопом. . Это сразу покорило сердце редактора Джо Гудмена и читателей газеты.

Свои ранние юморески Марк Твен строил весьма примитивно: они были иллюстрациями к какой-либо сентенции общественно-бытового характера. Иллюстративность позволяла разрисовывать рассказ всякими узорами, которые подчас затемняли основной смысл. В октябре 1863 года в «Энтерпрайз» появился рассказ Марка Твена «Резня в Эмпайр-Сити».

Сюжет рассказа был таков. Некто Гопкинс был доведен до безумия одной горной калифорнийской компанией, акционером которой он был и которая его разорила. В безумии он убил семь своих детей, оскальпировал жену и, перерезав себе горло «от уха до уха», с окровавленным скальпом жены поскакал в город Карсон и замертво упал против бара «Магнолия». Вся эта преувеличенно жуткая история нужна была Твену для того, чтобы бросить упрек в адрес калифорнийских спекулянтов. Но так как молодой писатель потерял чувство меры и без толку нагромоздил кровавые детали, то в этом море крови утонул предполагаемый юмор. Наутро, к своему удивлению и огорчению, Твен узнал, что читатели газеты приняли его выдумку за чистую монету и не заметили морализующей сентенций в конце рассказа, адресованной калифорнийским дельцам. Пропала и такая «юмористическая» деталь в духе фронтира: Гопкинс, перерезав себе горло «от уха до уха», все же скакал на лошади до самого Карсона.