Хамуталь Бар-Йосеф - Введение - Декадентский контекст ивритской литературы конца девятнадцатого века

Короче говоря: декадентство выражало как отрицание некоторых основных положений романтизма, так и глубокое разочарование в некоторых романтических чувствах и переживаниях. Неудивительно поэтому, что декадентство пришло в ивритскую литературу в период, когда романтические ценности, в том числе и ценность национальных чувств, переживали глубокий кризис и, для того чтобы вернуться к жизни, нуждались в серьезной духовной борьбе.

Когда в ивритской литературе появились первые признаки декадентства? В русской литературе принято датировать начало модернистской эпохи 1892 годом — годом написания всеобъемлющего трактата Дмитрия Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» [22] Мережковский, О причинах упадка . — или 1894 — годом выхода в свет трехтомника «Русские символисты» [23] Брюсов, Русские символисты . под редакцией Валерия Брюсова. Началом модернистской эпохи в ивритской литературе можно считать 1894 год — год издания сборника стихов Ицхака Лейбуша Переца «Ха-угав» (Орган). Наум Слущ в своей книге, посвященной истории ивритской литературы, однозначно определил стиль этих стихов как «символизм на грани декадентства». [24] Slousch, La poésie lyrique hébraïque , 150. По его мнению, в этих стихах Перец является «символистом», потому что он проявляет новые виды чувственности, пользуется синестезиями для изображения порочной эротики и пишет погребальные песни вечной печали в духе поэзии конца девятнадцатого века. [25] Ibid, 151. Что именно создало у Слуща такое впечатление? В одном из стихотворений из сборника «Ха-Угав» Перец задается следующими вопросами: «Создан ли наш мир Б-гом или сам Б-г создан человеком по образу и подобию своему? Существует ли некто, кто руководит миром и кто судит человека после его смерти? Или, может быть, мы пишем по воде и рисуем на песке, а вся наша история станет пищей для червей? Может быть, из того, что мы посеяли, вырастут лишь колючки? Свеча моей любви погасла и черви едят мой мозг». [26] Перец, Орган , 26.

Стихи из сборника «Ха-Угав» вызвали многочисленные споры в критике. [27] Харъэль, Новый взгляд , 118–120. Возражения раздавались как со стороны позитивиста Моше Лиленблюма, [28] Лиленблюм, Поэтические произведения . так и со стороны — и этому трудно найти иное объяснение, кроме личной неприязни, — Давида Фришмана, обвинявшего Переца в подражании поэзии Гейне, [29] Фришман, Полное собрание сочинений , 1: 38–54. чье творчество в России 90-х годов девятнадцатого века отождествлялось с модернизмом и декадентством. [30] Бар-Йосеф, Восприятие Гейне . Клаузнер подчеркивал сходство между нападками Фришмана на этот сборник и критикой Максом Нордау декадентской литературы. [31] Харъэль, там же: 119. Он, со своей стороны, нашел в стихах Переца влияние «французских символистов и декадентов, тех самых новых поэтов, которые решили, что для стихотворения достаточно одного только звучания слов и нет нужды ни в какой внутренней идее». [32] Клаузнер, Стихи о любви , 69. Три года спустя Йехошуа Хоне Равницкий заметил, что в ранней поэзии Переца есть явная склонность к декадентству: «Были времена, когда наш писатель [Перец] склонен был ходить по путям, проложенным декадентскими прозаиками, однако факел таланта вернул его на естественный для него путь, и в последние годы описания Переца действительно стали лучше и совершеннее». [33] Равницкий, Литературные новости , 573. Исследователи литературы на языке идиш тоже отмечают влияние символизма и декадентства на раннее творчество Переца. [34] Пинес, 1911, 2: 177; Горальник, 1983: 52. Известно, что творчество Переца на иврите и на идише оказало сильное влияние на ивритских (в том числе и на молодого Бердичевского) и идишских (Номберга и других) писателей рубежа веков. [35] Wisse, I.L Peretz , 37–40.

В том же 1894 году Перец написал и первые модернистские манифесты ивритской литературы и опубликовал их в альманахе Ха-хец, выходившем под его редакцией. Перец, как и Брюсов (который, как уже упоминалось, в том же году опубликовал первые сборники «Русских символистов»), написал не только предисловие-манифест к тонкой брошюре, но и тексты разных жанров, под которыми подписался инициалами или вымышленными именами. Во вступительном слове от редакции, которое называлось «Рождение Моисея, Пятикнижие дающего», Перец предлагал читателю новый литературный путь в таком тоне, как будто речь шла о спасении нации и всего мира. В первой статье, «Письма о литературе» (подписанной «Ха-Перецы»), в том же духе представлена война между старым и новым поколениями ивритской литературы. В одном из параграфов этой статьи, «Старики и молодые в ивритской литературе», Перец иронизирует над ивритскими писателями, восхищающимися реализмом и народностью в духе романтизма в то время, когда в Европе уже господствуют декадентство и символизм. Подобно Мережковскому, он обрушивается на позитивистское отношение к литературе как к социальному и политическому орудию и на сентиментальный, слезливый и наивный альтруизм в духе русской «гражданской литературы»: