Сергей Сивоконь - Веселые ваши друзья

Шестнадцати лет Виктор пошел работать. Кем он только не был! Заводским рабочим, шорником, лодочником (перевозил людей через Москву-реку возле Нескучного сада) — а мечтал о театре! Скоро он поступил на актерский факультет Литературно-театральных мастерских, где преподавали такие выдающиеся мастера, как В. Качалов, В. Топорков, А. Дикий. Работал в московском Театре транспорта (теперь он называется Театром имени Гоголя), там обнаружилось его выдающееся комедийное дарование. С особым успехом играл он умного, плутоватого слугу в комедии Мольера «Проделки Скапена».

Потом были московский Театр сатиры, народное ополчение в годы войны, снова Театр сатиры, цирк, Театр-студия киноактера… Приглашали режиссером в кино — Драгунский отказался. Да и как киноактер сыграл только маленькую рольку в фильме «Русский вопрос».

Из веселых капустников в Театре-студии киноактера вырос оригинальный театральный коллектив — ансамбль литературно-театральной пародии под веселым названием «Синяя птичка». Виктор Юзефович стал художественным руководителем этого ансамбля, просуществовавшего около десяти лет — до 1958 года.

Итак, за плечами этого человека уже огромная жизнь, а тот Драгунский, которого знают и любят дети и о котором мы собираемся говорить в этой главе, еще и не начинался. Правда, как литератор он уже имел кое-что на своем счету: фельетоны, сценки для эстрады и цирка… Выступал он и в роли поэта-песенника, чаще всего с Л. Давидович, его соавтором по «Синей птичке». Иные из этих песен с успехом звучат и сейчас. Например, чудесная песня Никиты Богословского «Звезда моих полей», песня Вано Мурадели «Новый стрелочник», «Чудо-песенка» Людмилы Лядовой или «Три вальса» Александра Цфасмана — песня, которую мы знаем в блистательном исполнении Клавдии Шульженко. Три вальса одной и той же супружеской пары с одним и тем же, но всякий раз по-новому звучащим рефреном: «Ах, как кружится голова, как голова кружится…».

Но все это было лишь прелюдией к «настоящему» Драгунскому — писателю Драгунскому, который стал больше всего известен как автор «Денискиных рассказов».

Прототипом главного героя и рассказчика этих веселых историй явился сын писателя. Сейчас он уже взрослый, имеет собственную семью и даже собственные рассказы; а вот когда ему было столько же лет, сколько его литературному тезке, его и самого звали Дениской…

Выходит, в «Денискиных рассказах» писатель рассказал о собственном сыне и о самом себе?

Да, отчасти так. Но только отчасти.

Как свидетельствует вдова писателя, Алла Васильевна Драгунская, подлинный Дениска в самом деле был близок к литературному. «Очень легкий ребенок — не капризный, не упрямый… Нам было легко с ним. А его отношения с отцом были дружескими, почти приятельскими». Иначе говоря, такими, как в книге.

Да и в отце литературного Дениски очень много от самого писателя, об этом можно судить по воспоминаниям друзей Виктора Юзефовича. Даже автомобильная авария, послужившая сюжетом рассказа «Человек с голубым лицом», как говорится, имела место в жизни: писатель едва остался жив…

И все же ни между Денисками, ни между их папами в книге и в жизни нельзя ставить знак равенства. Писатель — это писатель, а отец его героя — не более, чем литературный персонаж. Обратите внимание: автор нигде не называет ни имени, ни профессии Денискиного папы. Более того: когда в одном из рассказов («Независимый Горбушка») появляется детский писатель, выступающий перед детьми, мы видим, что к Денискиному папе он не имеет решительно никакого отношений.

«И он прочитал нам вслух все любимые наши стихи и рассказы, — вспоминает Дениска выступление знаменитого писателя. — И он здорово читал, великолепно, лучше любого артиста, и мы чуть животики не надорвали, и так это было все интересно, особенно то, что он это сам все сочинил, сам придумал, и вот он здесь, живой, с нами, вправду, наяву!!!»

Согласитесь сами: не может так рассуждать сын детского писателя, тоже знаменитого и тоже умевшего с блеском читать свои рассказы детям. (Те, кому посчастливилось видеть это, вспоминают, что, читая их, он смеялся «каждой клеточкой своего могучего тела», смеялся «глазами, даже, кажется, своей шевелюрой» (критик Ю. Тимофеев). А дети, слушая его выступления, сползали под скамейки от смеха…).

По-видимому, Драгунский нарочно лишил папу «профессиональной принадлежности». Ему хотелось подчеркнуть, что его герой прежде всего талантливый отец . Талантливый воспитатель.